— Иди, — рвано выдохнула, прислонившись к стене.
В стороне от зала, в узком коридоре, музыка прощупывалась блеклыми отголосками, импульсами, которые нисколько не мешали и не давили на виски. Услышав хлопок двери, я прикрыла глаза, решив передохнуть хотя бы минутку. Вялым движением помассировала шею, обняла себя ладонями, перевела дыхание. Мне казалось, что Булатов чисто из упрямства повел за собой, не было сил думать, просчитывать наперед, стокилограммовая усталость навалилась на плечи, поэтому я ослабила бдительность.
Но потом — будто хлыстом по коже, до меня донеслось тихое дыхание, и прежде, чем я успела дернуться, тяжелое, сильное тело пригвоздило к стене. Внезапное давление выбило воздух из легких, распахнутые глаза уперлись в чужое лицо, чересчур острое и злое. Об его скулы можно было порезаться.
— Ты реально не вкуриваешь, зачем я тебя сюда позвал?
Подзатыльник бы мне дать. Знала же, что рядом с ним нельзя расслабляться.
— Чтоб тебя, — испуганно выругнулась. — Ты закончил?
Неужели я совсем потеряла счет времени?
— Я и не уходил.
Лицо будто кипятком ошпарило. От мысли, что он был совсем рядом, стоял, наблюдал и глазами прощупывал, стало еще страшнее. Хотя лучше бы только глазами — горячие ладони уверенно легли на талию, сжав почти до боли. Булатов словно не контролировал собственное тело и с некоторой долей интереса смотрел на руки, которыми впечатал меня в стенку.
— Что ты творишь? — сердце ухнуло в желудок, из горла вырвался прерывистый вдох.
— Ничего. Изучаю.
Мне стало неловко и стыдно. Изучать можно экспонат, но никак не человека.
— Ты пьян. Отойди, — ладонями уперлась в твердую грудь, силясь отстраниться.
— А на трезвую согласилась бы? — зло усмехнулся.
Мои слова рождали в нем неконтролируемую агрессию, и вот таким Макс был по-настоящему опасен. Потому что не притворялся спокойным, дремлющий вулкан внутри него вовсю полыхал.
— В твоих мечтах, Булатов. Отвали, сказала же.
— Да не смеши. Я бы и под градусом на такую, как ты, не взглянул.
— Тогда не трогай.
— Желание клиента — закон. Забыла? — опалил шею, придвинулся ближе, сокращая считанные сантименты.
Алкогольное дыхание заставило поморщиться, вновь напомнив о том, что из нас двоих только у меня голова на плечах.
— Скажи, что мне сделать, чтобы ты прекратил?
— Прекратил что?
Я помолчала, подбирая верные слова. Наконец, нашлась с ответом.
— Присутствовать в моей жизни.
Он хмыкнул, как-то невесело растянув губы в злом оскале.
— Ох, я еще не присутствовал в твоей жизни, рысьеглазка. Но ты не волнуйся, я покажу тебе разницу.
Несмотря на громкие слова, Булатов вдруг немного отодвинулся и убрал одну ладонь с талии, переместив ее на шею. Прочертил линию ключиц, вплелся в волосы, пальцами перебирая светлые пряди. Игнорировать мою дрожь у него больше не получалось.
— Тебе страшно?
— Нет, — глупая отговорка. Мы оба понимали, что трясло меня далеко не от холода.
Я цеплялась за идею позвать охрану и слегка успокаивалась, однако и кричать не спешила. Словно потеряла голос, затерялась в координатах. По нервам били звуки — отдаленная музыка и рваное дыхание почти у уха. В местах, где он прикасался, горела кожа.
Вдруг я услышала странное:
— Такая несгибаемая, — короткая пауза, — знаешь, тебе бы подошла роль богатой девчонки. А так ты словно не вписываешься, Варя. Не отыгрываешь.
Вникать в его пьяные бредни мне откровенно не хотелось, поэтому я лишь повторила.
