– Десятое мая одна тысяча шестьсот семьдесят пятого года. Ровно за месяц до убийства.
– Ах да. Приму к сведению. – В голосе гостя появились мечтательные нотки. – Если мне не изменяет память, в те суровые дни кровь лилась рекой. Но вот дамы! – Тут он звучно причмокнул, и Фэнтона передернуло от отвращения. – Милостивый государь, дамы были ослепительны!
Фэнтон промолчал.
– Досадно, однако, – разочарованно протянул гость, – что двое джентльменов вынуждены беседовать о сугубо деловых предметах. Условия мои вам известны, как и… хм… цена. Так отчего же не заключить сделку незамедлительно?
Фэнтон улыбнулся. Его гость не наделен особым умом, – это очевидно. Властью – бесспорно. Но не умом.
– Вы слишком торопитесь, сэр, – мягко возразил он, поглаживая жиденькие волосы на макушке. – Прежде чем мы ударим по рукам, я хотел бы, чтобы вы выслушали мои условия.
– Ваши условия?
Фэнтон почти физически ощутил, как из темной глубины кресла поднялась волна высокомерия, столь мощная, что, казалось, сейчас она сметет весь дом – камня на камне не останется. И Фэнтон, не испытывавший до того ни страха, ни даже благоговения перед гостем, по-настоящему испугался. Однако волна тут же спала, и высокомерие сменилось показной вежливостью.
– Давайте послушаем, – зевнул гость.
– Условие первое: я хочу отправиться в прошлое именно как сэр Николас Фэнтон.
– Это само собой разумеется. – Гость, казалось, удивился. – Впрочем, принято.
– А поскольку мне удалось узнать не так уж много о сэре Николасе, условие будет не единственным. Он был баронетом. Но как вам известно, в те времена этот титул нередко носили выжившие из ума чудаки.
– Верно, верно. Но…
– Я должен быть богат, и в жилах моих должна течь благородная кровь, – продолжал Фэнтон. – Я буду молод и совершенно здоров, и ни мое тело, ни мой разум не станут страдать от хворей и всевозможных изъянов. И вы не должны делать ничего с расчетом лишить меня всего этого.
На секунду Фэнтону показалось, что он зашел слишком далеко.
На сей раз его обдало волной детского раздражения, словно маленький мальчик рассерженно затопал ножками по полу.
– Я не… – Повисла угрюмая пауза. – Хорошо. Да будет так.
– Благодарю. И вот еще что: я наслышан о вашем обыкновении подтасовывать, забавы ради, дни и часы, на манер злодеев из старомодных детективных романов. Поэтому если я говорю «десятое мая одна тысяча шестьсот семьдесят пятого года» – я имею в виду именно десятое мая одна тысяча шестьсот семьдесят пятого года. И вы не станете менять ход событий. К примеру, меня не посадят в тюрьму и не казнят за убийство. Я должен прожить жизнь в точности так же, как сэр Николас. Договорились?
Ему показалось, будто топот детских ножек прекратился, но злость никуда не делась.
– Договорились, профессор Фэнтон. Полагаю, список ваших условий на этом закончился?
– Остался один-единственный пункт, – ответил Фэнтон, у которого на лбу уже выступили капли пота. – Пребывая в теле сэра Николаса, я сохраню собственный разум и не забуду ровным счетом ничего из того, что знаю сегодня, в одна тысяча девятьсот двадцать пятом году.
– Прошу меня простить, – прервал его посетитель. – Боюсь, выполнить это условие полностью мне не под силу. Заметьте, я совершенно откровенен с вами.
– Потрудитесь объяснить.
– В целом, – промурлыкал гость, – вы человек добросердечный и кроткий. Потому-то я и ценю вашу ду… вашу компанию столь высоко. У вас с сэром Николасом, должен признать, много общего. В душе он был хорошим человеком – добродушным, щедрым и даже жалостливым. Но вместе с тем сэр Николас, как сын своей эпохи, был грубоват, обладал необузданным нравом и нередко впадал в гнев.
