Никто из когда-то живших и ныне живущих правителей не может сравняться по числу великих злодеяний с императором Цинь Шихуанем, да будет проклято его имя в веках и тысячелетиях!
На строительстве Великой Стены, транспортных и оросительных каналов умерли больше людей, чем от голода и набегов варваров-кочевников.
В многолетних войнах с соседними царствами погибли сотни тысяч солдат и мирных жителей.
Земля вдоль прекрасных новых дорог была усеяна могилами несчастных строителей.
Крестьяне, задавленные непосильными налогами, целыми деревнями бежали в пустыни, в горы, в сопредельные государства, куда угодно, лишь бы подальше от алчных сборщиков податей.
Миллионы людей, воюющих, работающих и умирающих во славу Цинь Шихуан-ди, каждый день возносили молитвы, желая скорейшей смерти жестокому императору.
У императора было много врагов – от уцелевших приверженцев свергнутых династий до отчаявшихся одиночек, чьи дома были снесены при строительстве каналов и дорог, а близкие умерли от голода, лишений или под топором палача.
Но благодаря неутомимой деятельности государственных соглядатаев и добровольных доносчиков все заговоры, брожения и попытки покушений вовремя пресекались. При случайной встрече двух случайных людей можно было с уверенностью сказать, что один из них был доносчиком. Однако чаще всего доносчиками были оба. Донос на соседа ради получения половины его имущества стал самым легким способом поправить свои дела и разбогатеть.
Однажды император присутствовал на очередной казни. В этот день казнили не какого-нибудь мелкого смутьяна или предводителя шайки разбойников, а монаха из зловредной секты Конфуция. Его вина заключалась в том, что отказывался признать особу императора новым божеством. Хуже того: он кощунственно и во всеуслышание именовал государя Небесным Наказанием!
По заведенному обычаю монаха закопали живым в землю. Но перед тем, как принять мученическую смерть, святой человек прокричал:
– Знай, безжалостный царь, что очень скоро ты позавидуешь моей судьбе! Спустя краткий миг я вознесусь на небеса и встречу там своих ранее погибших собратьев. Мы будем вести благочестивые беседы, вкушать райскую амброзию и молиться за спасение, кто пока еще жив.
Мне уготована счастливая и вечная жизнь, а тебе – вечные страдания! Я уже вижу, как ты корчишься на колу в окружении мерзких демонов. Они будут осыпать тебя горящими углями, пожирать твою горелую плоть и весело плясать под твои истошные вопли! Ты будешь призывать смерть, но тот, кто умер, не может умереть снова. Вечное пламя и вечная боль – вот что ожидает тебя, жестокий властитель!
Вскоре после этого дня приближенные заметили, что император начал часто погружаться в несвойственное ему уныние. А однажды он признался своему главному советнику Ли Сы:
– Я никак не могу забыть слова этого монаха. Что если он прав и после смерти я попаду в преисподнюю?
– Простите мою дерзость, но я вынужден возразить государю! – воскликнул Ли Сы. – Боги готовят вам награду, достойную ваших земных свершений! Вы будете восседать на высоком троне на самом верхнем из Блаженных Небес, вам станут прислуживать святые и праведники…
Император раздраженно взмахнул рукой:
– Замолчи! Я позвал тебя не за тем, чтобы выслушивать лесть! Я действительно встревожен. По моей воле казнены много людей. Может быть, слишком много. Да, я делал это во благо государства, но что, если там, наверху, мои поступки оценят иначе?
