– В списках этого бородача не было, его провела ваша Маргарита Леонидовна.
– Тогда другое дело… – как о нестоящем эпизоде отозвался Чернопут, всё-таки не одобрив в душе самодеятельности жены.
Когда ей сказал об этом, то она даже обиделась:
– Как тебе не стыдно?! Доча училась у Иннокентия Павловича, он помогал распространять твой роман, а ты его даже не пригласил. Это свинство.
– Уж не знаю, какое это свинство, но, поверь, я не привык, что кто-то хочет мне сделать приятное и полезное за просто так. Друзья в молодости могли, а теперь все наторели, только и ждут момента… – Он не договорил, отмахнулся, мол, и так всё очевидно, но жена не унималась:
– А ты на себя посмотри! Как ты осенью обхаживал строительного министра – готов был наизнанку вывернуться! Да и сегодняшние гости, они что, все такие бессребреники, случайные прохожие, из любопытства заглянувшие на огонёк?! Нет, дорогой, почти все они нужны тебе, от каждого из гостей тебе что-то хочется получить, каждого ты имеешь в виду на ближайшее будущее.
– И это тоже есть, хотя имеются и другие заботы. У меня в управлении пятьсот человек, у всех почти семьи, которые надо чем-то кормить. А этот профессор… тьфу, самый настоящий подхалим и пройдоха. Уж не знаю, на каком он счету в университете, наверняка на хорошем, если легко собирает людей полный зал, но для меня это, поверь, не показатель. Мне бывает дороже простой работяга.
– Как наш зять, что ли?!
– Да хотя бы и Семён. Высшее образование у него есть, а то, что работает мастером в автоколонне – это не беда. Среди работяг быстрее жизнь поймёт. Я так же начинал. Как видишь, мне это в дальнейшем не помешало, а наоборот, помогло не пропасть. Так что он, даже по современным меркам, вполне достойный мужик, и у меня к нему претензий нет. А этот профессор, вот увидишь, просто так не отцепится. Не пройдёт и года, как явится на правах твоего заединщика с какой-нибудь просьбой, наперёд зная, что отказать не смогу.
Герман много мог бы говорить о подобных людях, но другая новость озадачивала более. И новость-то эта, можно сказать мимолётная, даже сначала никак не зацепила, когда во время объявленного перекура гости дружно вышли из-за стола, словно желали переговорить о чём-то сверхважном.
В зимнем саду на втором этаже он оказался рядом с сильно брюнетистым Ефимом, как потом понял, не случайно. Знакомый держал крупную логистическую компанию, дела у него шли неплохо, как понимал Герман, но связывали с ним дела лишь производственные, года два назад перешедшие в приятельские. В тот раз они случайно встретились в самолёте по пути в Испанию. Были приятно удивлены.
Сразу взаимный вопрос: «По делу?» Первым спросил знакомый, и Герман не мог увернуться под его испытующим взглядом, нехотя признался:
– По личным делам…
– Знаем мы эти личные дела… Наверное, дворец летишь проверить?
Чернопуту в тот момент показалось, что он стал ещё миниатюрнее; была бы возможность, вообще бы провалился сквозь кресло. Сообразив, что врать бесполезно, сознался как нашкодивший школьник:
– Тут такое дело… Ещё в доковидное время прикупил домик на побережье близ Барселоны, теперь переделывать его замучился. Место козырное, надо соответствовать.
Ефим вздохнул:
– Обычная история. Тоже вот мотаюсь…
С тех пор Чернопут разговаривал с ним лишь по телефону по производственным делам, и ни разу никто не задал какого-либо вопроса о Барселоне, хотя не договаривались не обсуждать это на людях, тем более по телефону. А сегодня вдруг тот сам негромко спросил:
