Бахт, чуть не запнувшись об один из ковров на полу, ошарашенно замер, уставившись на Мерта.
– Ты привела сюда этого… Этого… – он махнул руками, здорово приложился локтем о стену и зашипел, прижимая руку к себе.
– Дьявол! – рыкнул Мерт, утягивая Алишу из зала вверх, по лестнице, на жилой этаж. – Не время для этих предрассудков!
Ступеньки здесь были слишком высокие, и Алиша с трудом переставляла ноги. Лишь благодаря Мерту ей удавалось не скатиться вниз, прямо под ноги удивленным посетителям кафе.
– Дьявол? – возмутился Бахт. – Да как ты смеешь ругаться в кафе у моей матушки!
Он на секунду остановился и презрительно добавил:
– Чертов демон.
Лестница натужно заскрипела под его шагами. Мерт обернулся к Бахту и ощерился, показывая белые клыки.
– Оставь эти речи для Квартала слез, – не выдержал он. – Моим друзьям понравится твоя храбрость.
Бахт покраснел. Он краснел, когда злился, когда боялся и когда радовался – то есть, почти всегда.
– Принеси мою сумку! – велела Алиша, собираясь с силами. – Быстро!
Руки дрожали.
Бахт бросился было помогать Мерту поднимать Алишу на второй этаж, но тот оттолкнул его, не отказав себе в удовольствие когтями опасно натянуть тонкую ткань кафтана. Втроем на лестнице стало тесно – Алиша прислонилась щекой к шершавой стене и всего на секунду прикрыла глаза. Ей на пару мгновений показалось, будто бы запах кофе сменился на отвратительно сладкий запах эфирных масел, а вслед за этим перед глазами появилась знакомая картинка – лицо, которое меняет свои очертания, не в силах принять единственную форму. Чужая ругань, звон монет, и белый дым, постепенно окрашивающийся в черный, и скрывающий в себе все вокруг.
– …Времени – пять минут! – рыкнул Мерт. – Тащи сумку!
Бахт помедлил всего секунду. Только бросил напоследок, перед тем, как кинуться на второй этаж:
– Зря ты притащила сюда эту тварь.
Алиша расслышала тихое рычание, зарождавшиеся где-то в груди Мерта, и с трудом отогнала от себя наваждение.
– Тихо, – попросила она. – Не сейчас.
Он поджал губы и проводил Бахта ненавидящим взглядом. Мерт не был вспыльчив – да, он любил колкие фразочки, и шутки его порой казались обидными, но не больше. В последнее время все менялось слишком стремительно. И, казалось, последняя капля – будь то очередной донос в Тайную жандармерию, или просто испуганный крик от случайного прохожего – и Мерт сорвется. И от его безобидных колкостей ничего не останется.
Они поднялись на второй этаж, и Алиша покачнулась, хватаясь за голову.
– Не закрывай глаза! – испуганно воскликнул Мерт, буквально затаскивая ее в одну из комнат – кто здесь жил, Бахт или его матушка Амаль, которой принадлежало кафе, Алиша не знала. Комнатка была маленькая, и окна тут тоже находились под самым потолком.
Алиша не привыкла к таким окнам. На Севере солнце было редкостью, а здесь оно заставляло прятаться по крошечным домикам с такими же крошечными комнатками и узкими лестницами, на которых и двоим не разминуться.
– Что это?
Она с трудом сфокусировала взгляд на Бахте.
– Тебе ли не плевать? – огрызнулся Мерт, усаживая Алишу на кровать. – Станешь слушать «эту тварь», золотой мальчик?
– Мерт!
– Мерт, не смейте тратить мое время на ссоры, – Алише хотелось, чтобы прозвучало сердито, но вышло до отвратительного жалко.
– Наим, – нехотя ответил тот, отбирая у Бахта уже порядком потрепанную холщовую сумку Алиши. – Зелье памяти.
