Я пытаюсь уловить, как мы так просто и незаметно перешли на «ты».
– Н-нет, до двенадцати.
– Присоединишься к нам после работы?
– Давай к нам, у Феда же тоже завтра…
– Закройся, – спокойно говорит он друзьям.
Пожарные замолкают, будто бы даже музыка кажется тише. Мне не по себе, уверена, все за столом смотрят на нас, кто-то выдает нечленораздельные звуки вроде «у-у». Уверена, все уже подумали о чем-то дурном, со стороны ситуация выглядит как минимум странно.
– Мне нужно забрать Лису, – произношу я не своим голосом.
Бар работает до утра, но к полуночи я обещала освободить Асю от обязанностей няньки, Скелетине пришлось смириться. Даня из дневной подменит меня, только он может опоздать – едет из пригорода.
– Понял.
Дым отпускает так же внезапно, как задержал, и я с первых же секунд свободы с головой ухожу в работу, чтобы забить эфир и не гадать, как лучше было ему ответить. Сказала правду и ладно.
Флер романтики – боже, какой романтики? – растворяется в душном воздухе, как мыльный пузырь, потому что я кручусь белкой в колесе. Успеваю лишь пробивать заказы и лавировать между столиками, меняя бокалы и кружки. Ажиотаж такой, что хочется пойти в «Нору», постучать в дверь и лично попросить пустить к ним хотя бы часть посетителей. Скелетина не перестает рычать, но ходит довольный. Еще бы, мы, кажется, двухнедельную выручку за вечер сделаем.
В этой суете на кухне, где-то между криками из-за перевернутой сковороды с карбонарой, я выскакиваю на террасу, закрытую жидкими окнами к осени. Даю себе минуту, чтобы остыть, а после идти и дорабатывать: нужен последний рывок, стрелки близятся к одиннадцати. Уже скоро можно будет бежать к Лисе, осталось чуть-чуть.
Прикрыв от усталости глаза, я совсем не слышу, как открывается дверь, но мгновенно ощущаю чужое присутствие. Каждым волоском на теле. Это именно то чувство, когда пространство заполняют, не проронив ни слова. Еще не обернувшись, уже знаю, кого увижу.
– Надеялся тебя здесь поймать. Куришь? – разрезает ночную тишину мужской голос. Издалека, будто из другой жизни, слышатся приглушенные басы колонок. Я отрицательно машу головой, сглатываю. – Похвально. У нас официант сменился? Мои друзья недовольны.
Звучит с претензией, но в полутьме я различаю на его щеках ямочки, между которыми прячется улыбка.
– Ничего не знаю об этом. – Пожимаю плечами.
– Некий Даниил. Парни хотят расплатиться сразу, чтобы чай твой был.
– Даня? – удивляюсь я и еще раз проверяю часы. Нет, все верно, нет одиннадцати. – Рано он.
– Полагаю, ты теперь свободна? Посиди с нами полчаса, и я отвезу тебя, куда скажешь, – гнет свою линию, и сейчас я не удивлена тому, что Дым борется с огнем. Более вредного соперника еще поискать нужно.
– Я не могу, я говорила, что…
– Полчаса, – перебивает, пресекает попытки сбежать. – Обещаю, ты попадешь домой раньше, чем планировала.
Ну почему у меня в жизни не может быть вот так просто, как он говорит? Почему всегда на все сотни доводов? Еще раз с раздражением смотрю на стрелки часов, будто они могут подсказать ответ. Хотя, если я сомневаюсь, значит, уже догадываюсь, как поступить, разве нет?
– Ладно, но до двенадцати я должна забрать Лису.
– Принято.
– И ни минутой позже, – угрожаю я ему указательным пальцем.
– Как скажешь.
Тишина, повисшая в тускло освещенном дворе, становится слишком неловкой.
– Уточню у управляющего, отпускают ли меня, и приду, – отчитываюсь я и, дерганными движениями сорвав фартук, шагаю на выход.
