Иудеи давно поняли, что исполнить все 613 пунктов совершенно необходимо, ввиду возможности рождения Мессии в праведном семействе. Людеро-ковенито-цвинглиеры пошли далее, уверовав в априорную спасенность, упраздняющую не только покаяние, но и необходимость воздерживаться от хищнических шагов против всех, кто на пути их света, а не только против альтернативных сект. Зачем Мессия личный мнящим себя коллективным мессией?
Далее всех пошли омороненные: зачем Мессия тем, кто питает надежду стать… богом, да притом многим ли ниже Отца – ввиду заявленной рекурсивности духовной эволюции?
Но всего страшнее то, что вся эта явная навь творится неявной (неудобоизобличимой даже светом мудрости, судом совести), по причине неотменяемости плодов. Ибо, коли древо познается по плодам (трудноигнорируемым), то – есть ли разница: нацистом ли Тайхмюллером открыты ранние теоремы квазиконформности, полуатеистом ли буддийского толка Лысым заподозрена политопность мироздания, хищными ли инквизиторами обеспечен инженерный прогресс? Как альтернатива невольному приятию мытарей (даже без покаяния) может стать фарисейски-старческая поза анекдотического Сальери, в мниможертвенном девстве мало чем сравнившегося с более одаренным якобы-повесой. Не утратившим детства?..
Ежели припомнить, то еще накануне Площади, прежде обращения нижеследующего в сакраменталь и тривиаль, нижеимеющий именоваться Гвидовым заметил: Юговостоку ныне уготована судьба евреев нью эйдж. Чтоб хотя бы вижить и остаться собой, придется быть на голову выше и туземнее туземцев (по Достоевскому, «съ древнимъ грекомъ я древнiй грекъ, и тЬмъ всенаиболЬе русскъй»). Новоизбранный, и потому гонимый, народ – как некогда обрушил собственную бытность правдоподобно-парадоксальной правоприменительной формулой против Бейлиса («могъ совершить, стало быть, совершилъ, виновенъ!») на фоне оправдания душегубов, так обратил ее на себя со стороны Запада, – который то же проделывает с собой, наследуя благонамеренному сползанию в ад трагифарсовости. (Оно, надо заметить, и поныне так пуще прежнего: подобно тому, как новые секты умудряются принимать двадцать пятое толкование как основное, этак и суды норовят довольствоваться наиболее абсурдным и глумливым истолкованием буквы, являя собственное извращение духа).
Взять хотя бы творческую миграцию Савленского. Предав фэсбешную цитадель агни-йоге, удостоился садху-подношений; роллаут же подобного перформанса с инсталляцией на Крайнезапад, на символ их эгалите (а именно, ростовщическую контору), едва не пожал сентенцию длиною в ars-longa. Опасно прозрение на пути в Давос: прослыв, подобно условно-зачищенному Brezh/on/sky, двойным агентом (или просто душой мыслящей целое или, не приведи, с потенциалом цело-мудрия), рискуешь разделить судьбину на чужбине.
Ведь не в ill-defined property rights, не в волатильности цен real estate нынче дело – в сугубосохранности, сверхмарже пустого, условного, виртуального. И возрастание доходности beatcains (о пирамидальности коих он догадывался столь же рано, как и о «демократических» корнях Дейш/Teut/Tot-радикализма) – лишь образ, метафора неуемного, злокачественного роста ренты глупости, на фоне которого блекнет доходность малопонятных деривативов для исчезающе малого числа счастливчиков. В том ли дело, что некто вздумал «включить дурака», возомнив, что никто более не покусится на сию прерогативу (та же ошибка, что и с ядерным сдерживанием помимо «беспредела смотрящих»)? Или – что
