Он рассмеялся.
– Какой имя давать?
– Линь Фатт.
– Нет. – Он покачал головой. – Имя звать Фрам-джи.
Они какое-то время спорили, но так и не сумели прийти к согласию.
Воспоминания о событиях, произошедших всего три месяца назад, были очень свежи, и Бахрам, поведав свою историю другу, опять залился счастливым смехом. Задиг ответил ему улыбкой:
– Ну и как назвали малыша?
– Она зовет его А-Фатт, а я – Фредди.
– Он твой единственный сын?
– Да.
Задиг потрепал его по плечу:
– Молодчина!
– Спасибо. А у тебя сколько детей от другой жены?
– Двое. Мальчик и девочка: Саргис и Алина. – Задиг смолк и, опершись на поручень, задумчиво опустил подбородок на сведенные кулаки. – Скажи, ты никогда не хотел оставить официальную семью, чтобы жить с Чимей и своим сыном?
Бахрам опешил.
– Нет, и в мыслях не было. Зачем? А ты о таком думаешь, что ли?
– Да, и, по правде сказать, частенько. Моя каирская семья в полном порядке, а у второй нет никого, кроме меня. С каждым годом все тяжелее быть вдали от тех, кому я действительно нужен. Прям сердце разрывается.
В голосе его звучала неподдельная печаль, и Бахраму показалось невероятным, что такой ответственный делец может всерьез помышлять о разрыве с семьей и общиной. Для него самого подобный шаг означал бы публичный позор и финансовый крах. Странно, что человек в здравом уме, муж и отец, позволяет возникнуть столь незрелой мысли.
– Вспомни поговорку, Задиг-бей: разумный человек держит своего дружка в узде, – пошутил Бахрам.
– Дело не в том.
– А в чем? Неужто здесь так называемая ишк, любовь?
– Называй это как угодно – ишк, хубб, пьяр, но оно в моем сердце. Разве у тебя не так?
Бахрам на миг задумался и помотал головой:
– Нет, для нас с Чимей это не любовь. Мы это называем «делом», и, по мне, так оно лучше. Правда, я не умею выразить свои чувства. Она тоже не умеет. И как нам знать, что между нами, если для этого нет слова?
Задиг послал ему долгий оценивающий взгляд.
– Мне тебя жаль, дружище, – сказал он. – Ведь это самое главное.
– Да ну? – Бахрам расхохотался. – Ты сошел с ума или, может, шутишь?
– Да нет, брат, не шучу.
– Что ж, коли так, тебе придется бросить первую жену, – сказал Бахрам беззаботно.
Задиг вздохнул.
– Да, когда-нибудь я это сделаю.
Бахрам ни на секунду ему не поверил, однако через некоторое время именно так и произошло. Задиг оставил изрядно денег каирской семье, а сам купил просторный дом в Коломбо, в районе Форт. Вскоре Бахрам навестил друга, познакомившись с его степенной хозяйкой голландских корней и двумя хорошо воспитанными детьми, на вид здоровыми и счастливыми.
Потом он пригласил Задига в Кантон, где представил ему Чимей и Фредди. Чимей потчевала гостя вкусным обедом, а малыш его просто очаровал, и с тех пор Задиг взял себе за правило навещать их в каждый свой приезд в Китай, а по возвращении домой сообщать новости Бахраму.
Из одного такого письма тот и узнал об исчезновении Фредди и смерти Чимей.
В результате все решил «Редрут» – бриг очаровал Полетт, положив конец ее сомнениям относительно полученного предложения.
Если бы кораблям придавали сходство с их владельцами, то всякий сказал бы, что поджарый угловатый «Редрут» – копия костлявого Хорька. Казалось, корабль, поводя носом-бушпритом, принюхивается, точно его хозяин, а ветер в его снастях свистит совсем иначе, нежели в мачтах других судов. Умей корабли говорить, в речевой манере «Редрута» слышались бы, наверное, растянутые гласные и пришепетывание Хорька.
