Деревья не гнулись под ветром,
дни в дрему вгоняла жара…
Что видел он дальше, чем смертным
дано? из какого нутра?
Терялась, петляя, дорога,
курился над сопками дым…
С каким разговаривал богом?
с пространством шептался каким?
Но вылечить эту проказу —
наверно, скорее просчет…
Матфей напридумает сказок,
Лука с Иоанном еще
покруче, мол, крах и геенна
да близящийся пересуд
посмертный… И это на смену
его откровенных минут!
«Любить всех людей без разбора, —
он грустно, – вам трудно пока.
Я знаю, готовит мне скоро
погибель из ваших рука…
Храм рухнет – «Какая забота!
Что мы-то с того соберем?» —
«Напрасно вы ждете чего-то,
ни богом не быть, ни царем
дано мне…» Упрямо сквозь веки
слеза просочилась. «Страда
моя подошла.» Человеком
таким, что уже никогда
не быть… Я влачусь безутешен —
почто не впитал с молоком:
бог всякий на страхе замешан —
свободно добро и легко,
как шло от него… Но откуда
та сила взялась – от семьи?
Полати одни и посуда —
свет миру один из восьми…
Но миру всегда не до слова,
ему бы каких-нибудь дел,
подсунут слепого, хромого:
«А что – исцелить бы сумел?!»
«Мессия… что дашь для примера?
дождя б хоть на первых порах…»
Скорей любопытство, чем вера,
сомненье в усталых глазах.
Где слушали, где и камнями
швыряли. Народ не готов:
«Чтить Бога – понятно, а с вами
куда? Наломаете дров,
а мы отвечай». Уводили
его от греха за село.
С тех пор уж исхожены мили,
а как на душе тяжело,
что не сберегли… Да и сами
все ждали зна-ме-нья – а вдруг!
Менял расхерачили в храме,
фанаты ж явились – испуг!
Как будто глазами слепыми
смотрели… Да что тут сказать!
Весна ли в Иерусалиме
расслабила… Если бы знать —
всего-то толпа хулиганов
с мечами, а больше с кольем.
Разбуженный сад Гефсимана…
И как же отдали живьем?!
Отключка какая-то, словно
свалил летаргический сон:
Петр трижды отрекся, неровно
бродя уж средь римских знамен…
И дальше как будто проспали:
Каифа, трусливый Пилат…
Теперь уж какие детали,
где каждый кругом виноват.
Не то, чтоб зубами вцепиться,
а тупо смотрели на крест…
Апостолы!.. Вижу, как птицы
сорвались с насиженных мест,
и черная тень по пригоркам
текла до последних минут.
Казалось, им наши разборки
земные до фени, но тут…
