Работа учителя – это действительно призвание. И дело тут не в знании предмета, а больше в педагогических качествах. В желании и умении влиять на детей, работать над их поведением и часто даже компенсировать отсутствие воспитания от родителей. Когда я занималась спортом, мой тренер всегда настраивал меня, чтобы я делала либо дело хорошо, либо совсем не бралась. Со спортом мне это казалось правильным, а в других сферах часто не получалось. Но сейчас я понимала, что все это такой труд, что если я не готова полностью погрузиться в то, то лучше уйти.
Я часто думала, что мне надо найти цель. Я уже отошла от боли поражения, хоть это и затянулось надолго. Мне казалось, что спорт научил меня не сдаваться. Но на самом деле после того, как я вынуждена была оттуда уйти, я сдалась. И сейчас мне снова нужно выстраивать свою жизнь по кусочкам. Но я не сдамся. Я смогу вывернуть свою жизнь к тому, что будет меня устраивать.
Тем временем, нашу школу покинуло уже три учителя. А ведь еще только первая четверть закончилась. Учительница английского уволилась сразу раньше после первой зарплаты. Она была так шокирована этими грошами, которые ей перевели, что тут же написала заявление, и никакие увещевания подождать хотя бы конца четверти не помогли. Большинство моих коллег считало ее поступок дурным. Но я знала, что у нее на попечении ребенок, и прокормить его на такие деньги не представлялось возможным. Так что я ее понимала и не осуждала. Не она виновата в том, что такое вот отношение сейчас к учителям. К тому же, я знала, что на собеседование ей обещали совсем другую заработную плату, а значит, её вели в заблуждение. А другие две учительницы все-таки дождались конца четверти и ушли, так как нашли более высокооплачиваемую работу. И конечно, на их место не спешили новые учителя. Так что у администрации были поводы волноваться. Еще одно заявление, и их ждала бы неминуемая проверка из министерства. Так что они прощупывали почту у всех учителей, а особенно у новеньких. Поэтому я не удивилась, когда, зайдя в кабинет, завуч спросила у меня:
– Как Ваше настроение, Елизавета Владимировна?
Не очень хорошее.
– А что случилось?
– Очень устаю, да и нервы сдают.
– Конечно, у нас сложная работа. Нужно отдавать всю себя. И часто приходится жертвовать для этого личной жизнью. Я, например, развелась с мужем из-за работы. И не только я, но и многие учителя.
Я ничего не ответила. Мне показалось странным, что она старается убедить меня остаться, приводя такие примеры. Это меня нисколько не вдохновляло.
Я шла домой и думала над её словами. Кто такой учитель не как профессионал, а как обычный человек? Какой образ чаще всплывает в уме? Обычно замученного, вымотанного, уставшего человека, который выполняют свою работу из чувства долга или чувства безысходности. И это совершенно неправильно. Но у нас в школе были учителя, которые были наполнены каким-то внутренним светом, мы всегда шли на их уроки с радостью. Наверное, они были настоящими педагогами, но главное – они были счастливыми людьми. У них была хорошая семья, дети, они умели радоваться жизни. Вот таким педагогом я бы и хотела стать. Но пока к этому не было никаких предпосылок.
Нам дано так мало времени. И оно так быстро проходит. И всё, что мы можем – это попытаться быть счастливыми. А по-настоящему счастливым человек может быть тогда, когда у него есть счастливая семья и когда он занимается своим, любимым делом. Тогда может сказать, что нашел себя. Когда-то я нашла себя в гимнастике, а теперь я на распутье. Я не знаю, чем я хочу заниматься, но точно знаю, что быть учителем я не хочу.
