Дыши всем назло - страница 73

Так что когда миссис Бертран прибыла домой, ее дочь уже не только полностью прибралась, подготовилась к выезду, а еще, как заметила Салли, усердно прятала взгляд, чтобы еще больше не расстраивать мать своей кислой миной. И она понимала дочь, как никто, хотя не видела ничего страшного в выражении эмоций, пусть и не очень хороших.

– Мы выезжаем? – голос Делайлы все-таки предательски дрогнул.

– Да, – сухо ответила Салли, приглашая ее выйти на улицу.

Делайла кивнула и покорно вышла из дома, кутаясь в черную осеннюю куртку и медленно ступая на сырую землю. Подумать только, она едва вышла, а дождь уже успел промочить ее всю с головы до ног! Она быстро нырнула в машину, расположила пакеты поудобнее, а вскоре рядом оказалась и мама. Салли сказала водителю, куда им ехать, и транспорт сорвался с места.

За запотевшими стеклами машины ничего нельзя было разглядеть, поэтому Делайла не могла предположить, как скоро они приедут, и тоскливо рисовала узоры на окне скорее подсознательно, чем осмысленно. Время, несмотря на то, что в автомобиле царило уныние, пролетело на удивление быстро, и дождь незаметно прошел, оставляя лишь капли на траве и асфальте в память о себе.

Кладбище же находилось в лесу, и приходилось каждый раз наступать в чавкающую грязь, так как асфальтированной дорожки просто-напросто не проложили. И все бы ничего, если бы ноги не увязали в земле так глубоко, и Делайла уже сотню раз пожалела, что не догадалась пойти в резиновых сапогах.

Скамеечка подле могилы отца тоже была сплошь залита дождем, и садиться на нее не хотелось совсем, но сейчас того и не требовалось. Стоило только бросить взгляд на фото Маркуса, как из головы вылетело абсолютно все. Он такой счастливый здесь, улыбчивый, ярко-серые глаза смеются, в них читается озорной блеск, такой несвойственный взрослым. Настолько живой на фотографии, что Делайла почувствовала, ощутила, как будто бы воздух потеплел и потяжелел. Она заозиралась по сторонам, словно могла увидеть скрытое от глаз, но ничего не обнаружила и опечалилась еще сильней, а затем посмотрела на мать. Та отвернулась от нее и стояла с опущенной головой, положив одну руку на надгробие, а другой смахивая капельки с портрета мужа. Сердце Делайлы сжалось, к глазам снова подступили слезы, но нет… сейчас нельзя плакать, нельзя и без того усугублять напряженную атмосферу, чтобы не ранить себя лишний раз, не потревожить маму, единственного родного человека. Нужно беречь ее. Беречь того, кто отдает тебе все свои силы и время.

– Делла, убери тот сорняк, пожалуйста, мы про него забыли, – попросила миссис Бертран не своим голосом, когда они собирались уходить.

Делайла склонилась над сорняком, схватилась за него двумя руками и зашипела от боли, инстинктивно прижав руки к себе. Трава неожиданно обожгла ладони, так что пришлось потерпеть и предпринять еще попытку, которая теперь уже увенчалась успехом. Зато теперь пальцы будут гореть и болеть неопределенное время.

– Мам, ты иди домой, а я погуляю, – неожиданно откликнулась Делайла, оглядевшись по сторонам.

– По кладбищу? – родительница нахмурилась. – Странные у тебя предпочтения. Ну ладно, только скорее возвращайся.

Кивнув, Делайла слабо улыбнулась на мгновение и развернулась обратно в лес, хлюпая грязью и лужами. Сегодня ее мать явно не была настроена на расспросы или излишнее упрямство, иначе в другой раз не пустила бы никуда, но Делайла и сама понимала, что ей требовалось побыть одной. Им обеим это требовалось.