Пока он рассказал мне о всех новых обитателях аквариума, больше напоминавшего стеклянный бассейн высотой в два метра, я посмотрела на Хильду.
- В детской все уберите после морской свинки… - тихо прошептала я, и та кивнула.
- Уже отдала распоряжения…
- Как он поужинал?
- С аппетитом, - доложила Хильда.
- Как занятия? - тихо продолжала я.
- Внимание рассеянное. Быстро устает.
- А вот этого оранжевого с двумя полосками я назвал Апельсином, - Улли тыкал пальчиком в заросли анемона.
- И правда, апельсин, - я нагнулась над аквариумом. - Какой красивый морской конек в правом нижнем углу спрятался.
- Я их лично выбирал, - с гордостью в голосе ответил Улаф и внезапно добавил: - Мам, а когда мы будем кататься на Пегасе и Перле?
С конным миром я познакомила сына, когда ему не было и трех лет. Ингрид ему подарила коня, я приобрела специальное детское седло, и уже в три с половиной года сын начал свое обучение верховой езде.
- Родной, я же обещала в воскресенье… - я внимательно посмотрела на сына.
- А сегодня? - он с надеждой смотрел на меня.
Несмотря на то, что Улаф рос, окруженный заботой и лаской, иногда я винила себя в том, что полностью посвятила себя работе. Чувствуя перевозбуждение сына, я присела на корточки и, поправляя воротничок его рубашки, улыбнулась.
- Поздно уже на конюшню. Перла с Пегасом уже отдыхают. И тебе уже скоро нужно в постель, - мягко возразила я. - Но завтра прямо с самого утра позавтракаем и поедем кататься.
- Тогда я пораньше встану! - с воодушевлением произнес сын.
- Договорились! - подхватила я его тон и добавила: - Давай лучше мы сейчас порисуем…
- Мы в прошлый раз с папой рисовали Перлу и Пегаса у него в мастерской, - закивал сын.
В свое время Уильям закончил художественную академию, но никогда всерьез не занимался рисованием. До последнего времени. Год назад он переоборудовал одну из комнат в арт-пространство и с тех пор часто там пропадал.
- Вот и хорошо, - улыбнулась я, беря сына на руки.
- А про лисенка мне почитаешь перед сном? - требовательно поинтересовался он.
- Конечно! Как всегда, - закивала я. - И про лисенка Людвига Четырнадцатого, и про его подружку цыпленка Тутту Карлсон.
“С работой, как обычно, разберусь ночью… и надо завести будильник на пораньше…” - пронеслась мысль, и я, крепче сжав сына, направилась на выход.
Уже позже, наблюдая за спокойным сном Улли, я поправила одеяло и, поцеловав его в лоб, вышла из детской. Плотно прикрыв за собой дверь, я вновь переключилась в рабочий режим, но, проходя мимо мастерской, решила забрать один из рисунков сына к себе в кабинет.
Зайдя в просторную светлую комнату, где пахло краской, я бросила взгляд на два мольберта, стоявших рядом. Один детский, другой взрослый.
“Да, сын своего отца…” - грустно улыбнулась я, подойдя поближе, когда внезапно сзади послышался голос Уильяма.
- Доброй ночи, - тихо проговорил он, и я обернулась.
3. Глава 3.
Уильям подходил ко мне, не отрывая внимательного взгляда от моего лица.
- Как чувствует себя Улаф? - поинтересовалась я.
- В норме. Бабушка зря паникует. Я разговаривал с нашим врачом. Он сказал, все под контролем, - муж приблизился ко мне.
- Ты же планировал провести выходные во Флене, - я развернулась к мольберту сына.
- Соскучился… - он ласково обнял меня со спины. - Как Улли?
- Переживал сегодня. Умерла его морская свинка.
Муж напрягся.
- Плакал?
- Нет, - ответила я и, чувствуя напряжение Уильяма, добавила: - Все в порядке. Я его успокоила. Мы порисовали, и я ему почитала перед сном. Уснул быстро.
