Мы стояли на ровной травяной площадке, а Коул тем временем устанавливал в зеленое покрывало небольшую пластиковую подставку, куда планировал поставить мяч.
- Как бы дождь не пошел, - констатировал недовольно Ханг, а я перевела все внимание на Коула. “Коул вбивает кол...” - грустно усмехнулась я каламбуру.
- По прогнозу осадки обещали только к ночи, - махнул рукой Боб и, посмотрев на меня, пояснил: - Это называется “ти”.
- Отсюда и ти-бокс? - догадалась я.
- Верно. Это начало игры. А грин - это место с короткой травой, где устроены лунки, в том числе и финишная, - кивнул он.
- И всего этих лунок восемнадцать, - вспомнив их утренний разговор с Коулом, предположила я.
- Это драйвер. Ей начинают игру, - продолжил он, вытаскивая огромную, как мне показалось, самую большую клюшку.
- Теперь понятны ваши слова о “драйве”. Видимо, это удар.
- Вы сообразительная, - широко улыбнулся австралиец.
- Нетрудно догадаться, - аккуратно обошла я комплимент, а Боб продолжил: - Гольф - удивительная игра. Чтобы попасть в лунку, нужно успокоить мысли. Это своего рода медитация и познание себя.
- Как человек держит клюшку, так он держит и жизнь… - внезапно добавил Ханг.
- “Повесть о гольфе” - хорошая штука, философская. Хорошо иметь такого кэдди, как Ванс, - кивнул Боб и, протягивая мне клюшку, добавил: - Хотите попробовать?
Австралиец был предельно услужливым, вежливым, без каких бы то ни было заигрываний. Скорее, он меня развлекал, пока Коул натягивал перчатку и выбирал клюшку. Своей приветливой улыбкой и добрыми глазами Боб источал радушие, определенно понравился бы моей сестрице, а мамуля бы его назвала “истинным джентльменом”. Но что-то мне в его поведении не нравилось, и я, доверившись инстинктам, покачала головой.
Ханг стоял неподалеку и тихо беседовал с Лин о “счетной карточке” в телефоне, не слыша нас с Бобом, а я посмотрела на Коула. Он был невозмутим - видимо, постигал дзен, и не обращал внимание на наши разговоры.
Боб приставил палец к губам, давая понять, что в данный момент нужно помолчать, а Коул уже стоял в позиции гольфиста и рассчитывал траекторию мяча.
Полностью перенаправив свое внимание на Коула, я задумалась. Было интересно наблюдать за этим мужчиной, державшим клюшку и элегантно, и жестко одновременно. Он напоминал кобру, вставшую в стойку и наметившую цель. Его торс, казалось, был расслаблен, но в позе чувствовалась сосредоточенность. Однако, больше всего притягивал внимание взгляд. Неживой объектив, как оптический прицел, регистрирующий последние секунды жизни цели. От этой картины я замерла и перестала дышать. Мгновение - и резкий удар. Я даже вздрогнула, вновь проводя параллели с коброй, наносящей точный выпад прямо в цель. “Странная ассоциация, учитывая, что я наблюдаю мирную неспешную игру джентльменов в гольф, - выдохнула я и вспомнила недавнюю цитату. - Видимо, так же Коул держит и свою жизнь”.
- Красиво ушел на фервей, - прерывая мои размышления, кивнул Ханг.
- Превосходный драйв! - подтвердил Харрис и пошел устанавливать ти для старта своей игры.
Как и сказал Боб - гольф это медитация. Время превратилось в тягучий зыбучий песок, который всасывал часы и минуты медленно и незаметно. Трибол продолжался уже три часа, мы перебирались с места на место, иногда пешком, иногда на каре, и я вновь ловила себя на странных двойственных ощущениях. С одной стороны - умиротворение, отсутствие толп людей и неспешность проникали глубоко под кожу, успокаивая нервы. Я постигала дзен от тишины, красоты природы, запаха травы, кристального воздуха и, конечно же, моря, граничещего с гольф полем - яркого, синего, поблескивающего в лучах пробивавшегося солнца. Рудова была права - уединение в Гонконге было привилегией. Но я не расслаблялась и старалась не втягиваться в эти зыбучие пески - фиксировала каждое слово, произнесенное Коулом, Хангом или Бобом, мало говорила, много слушала, и контролировала каждый шаг и взгляд этих странных для меня людей из другого, неизвестного мне мира.
