– Давай споем, – предлагает он.
В отличие от предыдущих гувернанток мисс Хелен чрезвычайно ленива, к урокам относится небрежно и занимается со своим подопечным лишь тем, что им интересно. Вместо трех уроков до обеда они просто проводят утро вдвоем. Мальчик считает, что это уравнивает их в правах. Мисс Хелен проводит это время в праздных мечтаниях.
Она подходит к фортепиано и усаживается на круглый вертящийся табурет.
– Можно, я тебя покручу? – просит мальчик, становится ей за спину, прижимает ладошки ей к бедрам и толкает.
Она поджимает ноги, спрятав туфли под юбками, и медленно поворачивается.
«Ах, у него личико, как у обезьянки, а глаза темные и глубокие. Он такой смешной! Все смотрит и смотрит, пока не отвернешься. Не представляю, о чем он думает».
Через два дня она собирается на неделю в Лондон.
Мальчик заметил – и считает это уникальной чертой, – что ее платья всегда теплые на ощупь.
Она опускает ноги на пол.
– Что скажет твой дядя, если нас увидит?
– Он никогда сюда не приходит. А если бы и явился, то верхом на коне, заглянул бы в окошко.
Мисс Хелен невольно глядит в окно.
– Давай я тебя еще покручу.
– Нет, – почти капризно отвечает она.
– Тогда спой песню, – просит мальчик. – Мою любимую.
– Какую?
– Ту самую, про Хелен. Твою песню.
Она смеется и треплет ему вихры.
– Можно подумать, я других песен не знаю.
Голосок у нее тоненький, как у ребенка. Когда она поет, ему представляется, что они одного роста и рядом выглядят замечательно. Он давно не слушает слов песни (Ах, если бы я был подле Хелен…), потому что хорошо их знает и совсем им не верит. Отвергая слова, он слушает пение мисс Хелен, как птичье. Пока она поет, он будто бы спрашивает: «Хелен, ты выйдешь за меня замуж?», а она своей песней отвечает ему: «Да». Но сам он в это бы не поверил: это невозможно, так уж устроен мир.
Она опускает глаза, словно смотрит в ноты. Полуопущенные тяжелые веки – гладкие, выпуклые, без морщин и складок. Однажды она спала в гамаке на лугу, а на лицо ей села муха.
Мисс Хелен воображает, как беззаботно поет «свою» песню подопечному, а ее слышит мистер Джон Леннокс, кандидат в члены парламента от партии либералов округа Росс-он-Уай. Мистер Леннокс подходит к ней и говорит: «Я и не предполагал, что среди ваших многочисленных талантов еще и превосходный голос».
Мальчик, взбудораженный тайной, от которой по ночам отвердевает его член, начинает задавать вопросы, но делает это невнятным языком незавершенных фраз, смутных образов и схематичных жестов тела.
Приблизительно его вопросы можно перевести так:
Почему я заключен в кожу?
Как поближе подобраться к ощущаемому мной наслаждению?
Что во мне я так хорошо знаю, но никто об этом больше не догадывается?
Как объяснить это посторонним, чтобы они тоже знали?
В чем я? Что это за вещь, посреди которой я себя обнаружил и из которой мне не выбраться?
Он уверен, что мисс Хелен сможет ему ответить с помощью того же невнятного языка, на котором он ее расспрашивает. В классной комнате он задает ей свои обычные вопросы – откуда берется дождь? что ест волк? и тому подобное, – и мисс Хелен на них отвечает. Таким образом он готовит ее к своим тайным вопросам.
Ее руки лежат на клавишах фортепиано – бледные тонкие пальцы, коротко подстриженные ногти. По воскресеньям она надевает белые перчатки. Возвращаясь из церкви, мальчик берет мисс Хелен за руку. Он пленен и очарован тем, как она касается клавиатуры – то легким, почти мимолетным касанием, когда палец небрежно ласкает клавишу и тут же перелетает к другой, то тяжелым ударом, вдавливая клавишу и удерживая ее, так что видны неполированные бока соседних клавиш. Ее пальцы будто вонзаются в фортепиано. Последняя нота затихает вдали.
