– Ух ты! – воскликнул Федор Матвеевич, увидев чумазую молодую девицу в бинтах, и засмеялся. – Это что ж за Щорс тут у нас? Откуда взялась такая раненая птаха?
– Вы определитесь, Щорс или птаха, – обиженно пробурчала та.
– Ладно тебе, – урезонил доктор, – не обижайся, я ж шучу. Подзадорить, так сказать, больную.
– Вы и со своими коровами так же разговариваете? – недовольно спросила она и поджала губы.
Матвеич снова засмеялся и, уже обращаясь к Егору, спросил:
– Ты где ж такую сердитую подобрал?
– Во дворе валялась, – зло буркнул Егор. – Хотел бросить, да обратно спать пойти, но пожалел… на свою голову.
Девица зыркнула на Егора, но промолчала.
А Матвеич тем временем посчитал пульс, посветил в глаза фонариком, приговаривая:
– Ничего, милая, раз огрызаешься, значит, все в порядке, жить будешь. А мелкие раны заживут. Тебя звать-то как?
– Софья, – ответила девица и тихо ойкнула, когда доктор нажал на ребра.
– О, прям как козу мою любимую. Ее тоже Сонька зовут.
Софья фыркнула и тут же застонала.
– Что? – убрал руки доктор. – Ребра больно? Вот здесь?
Софья вскрикнула и откинулась на подушку.
– А что случилось, расскажешь?
Та отвернулась.
– Так. Понятно. – Доктор встал и кивнул Егору: – Пойдем-ка выйдем.
Они вышли во двор, Матвеич достал папироску и помял в руках.
– Ну что, Джамбул, плохо дело, в больничку ее надо.
Егор испуганно посмотрел на доктора.
– А что такое?
– Ну, во-первых, сломано ребро или два. Про сотрясение и говорить нечего. Но главное, что под ребрами, неизвестно. Боюсь, внутреннее кровотечение может быть, ну и наверняка еще где-нибудь неладно. Но не это главное… Синяки у нее на руках и ногах заметил?
– Нет.
– И ребра она где сломала? А?
Егор пожал плечами.
– Во-о-от. А похоже на то, что ее били или пытались связать, а она сопротивлялась. Или из движущейся машины выпрыгнула.
– Ну ты наговоришь сейчас! – взбеленился Егор. – Не придумывай. Тебе бы детективы писать!
– Слушай, я дело говорю!
– Ага, знаю я твое буйное воображение, – не согласился Егор, вспомнив, как совсем недавно помогал ему вытаскивать щенка, застрявшего в заборе из рабицы, при этом выслушав множество невероятных версий, почему он там оказался, даже до инопланетян дело дошло.
– Я знаю, что говорю, – взъерепенился Матвеич. – Она тебе рассказала, что с ней случилось?
– Нет, она скрывает, да я и не хочу знать. Во дворе ее нашел, возле колодца… Слушай, так что делать-то будем?
– Сейчас «Скорую» вызову. – Матвеич достал из кармана мобильный телефон.
– Погоди. Она против. Боится чего-то, – остановил Егор. – «Скорая» приедет из города, а она, судя по всему, как раз оттуда.
– Ладно. Тогда в нашу больничку. Без этого никак. Сейчас подгоню свою тарантайку.
– А с ней как? Ведь не поедет.
– А, – махнул рукой Матвеич, снова доставая цигарку. – Я сейчас с ней поговорю, поедет как миленькая. Это ты не умеешь с женщинами договариваться. А я враз вопрос решу.
Матвеич сделал пару затяжек и вернулся в дом.
А Егор сел на крыльце и обхватил голову руками. Поскорее бы все это закончилось.
***
Спустя полчаса Федор Матвеевич подогнал свою старенькую «копейку» к крыльцу.
Егор вынес на руках спящую Софью и осторожно уложил на заднее сиденье.
– Нормально ты, Матвеич, уговариваешь, – сердито буркнул он, кое-как втискиваясь на пассажирское сиденье, – сколько ты ей снотворного вкатил?
– Да не волнуйся ты так, – засмеялся в седые усы Матвеич, осторожно выруливая задним ходом, – сон ей только на пользу. А так, представляешь, со строптивой бабой как бы мы намучились?
