… и ты там был. И родители твои… Нам по 14 лет было.
Так-с. Жалко, что спирт кончился, придётся сеанс коньяком разбавлять… – он принёс бутылку какого-то иностранного производства, я так понимаю, папин подарок из Израиля, со вздохом сожаления протёр её и открыл. Плеснув и себе в кружку, сел обратно в кресло и продолжил: – А что из детства нового ещё в твоей памяти есть? Ну, просто интересно…
А я вот теперь и не знаю, что из моей памяти новое, а что старое. Слушай, как называется, когда память замещается?
Конфабуляции – это называется. А в какой школе ты учился? Мы учились…
В 67-ой, 1567,вроде…
Прааавильно… С кем из пацанов общались?
С Вовкой Лысым, Олегом…
Тоже правильно. А с кем целовался в первый раз, помнишь?
Конечно! Катька Краснова!
Тоже правильно, только Краскова она.
Почему Краскова-то? Помнишь, мы к ней в больницу пошли, когда она руку сломала? Ещё ржали, что в палате одни красные собрались. Краснова, Красноухова и Красникова.
Это ты наверное без меня ходил, не помню я чтоб она руку ломала.
А где ж по твоему мы с ней целовались-то? В больнице, под лестницей.
Всё верно, только ей тогда аппендицит вырезали…
Блин… Опять это самое слово, как ты его там назвал?
Конфабуляции… Я, конечно, не психиатр, но посоветовал бы тебе отдохнуть. Позагорать где-нибудь, на пляже, возле моря поваляться… Слетай в Кубу. Сменишь обстановку… Переработал ты мозгами, вот и плавятся. Ты в отпуске когда был в последний раз?
Два года назад. А чего в Кубу-то? Ближе некуда что ли? В Турцию, в Египет…
Ты меня всё больше и больше удивляешь. Куба интереснее и дешевле.
С каких это пор?
Да уж года три… Как Зюганов с коммунистами пришли к власти, так мы снова на Кубе лучшие друзья!
Зюганов?!
Серж, хряпни ещё коньячка. Хорош чертовски! Не зря папа его привёз. Я вижу что с каждым сказанным словом, твоя мозговая деятельность всё больше и больше заходит в тупик. Не напрягай мозг, тем более, не береди свою память, от этого только хуже становится. И пойдём прогуляемся. Свежий воздух, знаешь ли, никогда не повредит!
Я собственно с этим предложением к тебе с утра и ехал.
Вот и славненько. – потирая руки, Саня пошёл переодеваться, а сам в зеркало всё поглядывал на то, как я допиваю кружку чертовски хорошего коньяка от папы.
А погодка разгулялась, надо сказать, как в сказке. Птички щебечут, солнышко греет, лужи разлились… Весна, одним словом. Дошли мы молча до Поклонной горы, сели на лавочку и наблюдали за молодыми мамашками, прогуливающими своих детей, кто в коляске, кто уже без неё.
Вот надо было, Серж, тебе на Ольге жениться, сейчас бы мозг не размножал себе и другим. Вёл бы размеренный семейный быт, может уже и ляльку бы завели…
Не. Не готов я ещё жениться. Тем более на Ольге.
А год назад ты совсем обратное говорил.
Не начинай, Сань, я год назад с ней два раза в кафе сходил и понял, что семейная жизнь не для меня. Пока, во всяком случае.
Видимо для этого ты с её родителями и знакомился. Чтоб сказать, так мол, и так, не готов я быть вашим зятем.
Опять… Не знаком я с Ольгиными родителями. Когда я понял, что меня всё больше и больше засасывает трясина чувств, отвлекающих от жизненных целей, попросил её не давить на меня, после чего мы больше не встречались.
Ну ты сказочник! Ей Богу! Есть идея: пойдём ка прогуляемся до этой эстакады, под которой ты запнулся. Хочу изучить это парадоксальное место, где бьются ногой, а отшибает память.
