На секунду повисло молчание, но тут же, стряхнув с рук белоснежные пылинки муки, женщина добавила:
– А, все равно! – и засмеялась. – Тут у меня не космодром. Только нужна справка от врача. У вас она есть?
– Н-нет, – стушевалась Леони. – Но я сделаю.
«Осталось найти деньги».
– Хорошо. Тогда приходи, когда будет готово. – Хозяйка пекарни помолчала, разглядывая посетительницу. – Меня зовут Элен.
– Я Леони.
– Леони. У тебя очень необычная внешность, Леони.
Девушка пожала плечами, будто не понимала, о чем идет речь, и привычным движением поправила прядь волос за ухом. Она не стеснялась ни лопоухости, ни веснушек, ни глаз разного цвета, ни слишком длинного тощего сутулого тела. В сиротском приюте было немного таких необычных детей, а потому их редко брали в приемные семьи – то ли боялись осуждения, то ли просто считали пришельцами с другой планеты.
– Ладно. Я пойду тогда. До свидания.
– Погоди! – спохватилась Элен.
Зашуршал бумажный пакет, в аккуратную картонную коробочку с эмблемой и названием пекарни уместился эклер с фисташковым кремом и три толстеньких пирожных шу.
– Спасибо.
Леони взяла пакет, словно это бесценное сокровище, и выбежала за дверь – боялась, что Элен передумает и заберет его. Внутри плескалась немая радость: у нее скоро будет работа! А пока – впереди летний день без единого облачка.
У реки пахло илом, цветами и влажной землей. В высокой траве лениво копошились насекомые, жирный шмель пытался пристроиться на цветок, но тот прогибался под его весом и опрокидывал непрошенного гостя вверх ногами. Леони сидела в одном нижнем белье, мокрая после купания, едва заметно вздрагивала под порывами ветра, слушала стрекот кузнечиков и щебетание птиц, растягивала удовольствие, откусывая маленькие кусочки воздушного эклера, и мурлыкала себе под нос.
– Пам-пам-па-па-пам.
Закинув в рот последний кусочек, девушка завалилась в траву и закрыла глаза. Так хорошо! Почти так же хорошо, как в сегодняшнем сне.
***
Домой она вернется только под вечер. Не то чтобы Леони была занята, просто Этьен должен был уйти пораньше, а значит делать там особо нечего. Хотя и в его компании вряд ли можно было надеяться на интересную беседу.
Катя велосипед рядом с собой – не хотелось взбираться на жесткую сидушку разгоряченным солнцем телом – Леони пыталась поймать хотя бы одну зазевавшуюся мысль, но ничего не получалось. Пожалуй, впервые в жизни не хотелось в тысячный раз перемалывать скелеты прошлого или заглядывать далеко в будущее. Хотелось остановиться в этом дне, задержать мгновение блаженного предвкушения, напитанного, словно губка, совсем детским любопытством.
Все это растаяло, стоило только Леони вывернуть на пустынную улицу и заметить отблески пламени.
«Пожар!» – кровь прилила к лицу, щеки горели.
До нее не сразу дошло, что горит мастерская, где на втором этаже остались все ее вещи. Ее только что приобретенный дом!
– Мамочки, мамочки, мамочки! – затараторила девушка онемевшими от страха губами.
Пытаясь побороть всколыхнувшуюся панику, она бросила велосипед прямо на дороге и, замедляя шаг по мере приближения к огню, обернулась по сторонам, силясь понять, что делать дальше, нащупала телефон в кармане платья, судорожно набрала три знакомые цифры и выпалила в динамик адрес.
– Мамочки, мамочки, мамочки!
И только потом заметила старый пикап Этьена на подъездной дорожке.
«Он же должен был уехать…»
