– Сергей Викторович, Вам плохо? Можем выйти на воздух.
– Нет, ничего. Спасибо.
В минуты опасности и житейских невзгод Сергей научился сжиматься в душе до состояния грецкого ореха, круглого и крепкого. Его душа выглядывала в щель между створками и не шевелилась, пока не прозвучит сигнал "отбой". Он весь "оскорлупливался", как сказала бы его жена. Внешне нельзя было понять, переживает он или нет. Но сегодняшнее событие было из ряда вон выходящим.
– Тогда еще пара минут. Посмотрите, пожалуйста, по возможности внимательно. Здесь всё как всегда?
Алехин медленно обвел взглядом мастерскую. Огромный рабочий стол посредине занимал почти всё пространство. У входа стоял старый школьный стол, заваленный разномастными баночками, бутылками и кистями. Из его незакрытых ящиков торчали куски паралона, тряпки и обрывки бумаги. Дальше небольшая тумбочка, двухкассетный "Panasonic" и электрический чайник на ней, когда то лакированный шкаф без дверей был наполовину заполнен сгоревшими дрелями, электролобзиками и прочим неработающим хламом. Толщина пылевого слоя указывала, какими предметами пользовались чаще, а какие годами лежали без движения.
– Все на месте. Вот только пленка… видите ли, это не наша пленка.
– Какая пленка? – следователь слегка наклонился к Алехину, даже криминалист перестал шуршать в своём чемоданчике.
– В которую … труп завернут.
– Почему Вы так решили?
Сергей заглянул в большой мусорный мешок, который был приклеен скотчем к краю рабочего стола и был наполнен обрезками цветной пленки и скомканной бумагой. Вчера он не был так полон.
Всё-таки лучше на воздух.
Две белых полицейских машины умудрились занять собой всё свободное пространство двора. За ними неуютно приткнувшись к самому забору, стоял черный внедорожник Саши Тихого. Сам он неподвижно сидел в салоне с открытым окном, положив руки на руль. Возле него курил пожилой сержант, цепко посматривая по сторонам и тихо завидовал парню с такой дорогой и красивой машиной.
– Так почему Вы решили, что пленка не ваша? – следователь устало опустился на ту же скамейку у входа с надписью «Место для курения» .
Алехин стоял рядом, чувствуя, как спина становится деревянной. Он давно страдал от хондроза, но это нисколько не мешало ему часами простаивать у стола в мастерской, а потом, вечером лежать на острых иголках аппликатора, чтобы утром опять, по возможности бодро, идти в мастерскую.
– Плёнка черная матовая, ноль пять шириной, у нас она месяца два как закончилась.
– Могли купить. Вы ведь, как я понимаю, не относитесь к складу
– Нет, быстро купить негде. Литва границу закрыла. С Польшей тоже проблема. Да и потом, у нас Oracal, а в мусорном мешке лежит подложка от пленки фирмы Зенон. А мы его никогда не применяем.
– Какая подложка? Я ничего не понимаю…
– Это просто. Вся пленка изначально накатана на бумагу. Чтобы наклеить пленку, бумагу нужно отделить. Странно, что он бумагу просто в мусорный мешок выбросил.
– Кто он? Лейтенант! – следователь повернулся к выходу.
– Слушаю, товарищ майор.
– Всю бумагу из мешка изъять. Нет, лучше весь мешок.
– И еще,– одиннадцать часов утра, а Алехин уже устал, – если позволите, тело обмотано не единым куском пленки, пришлось разрезать. Чем? Порвать сложно, да и можно порезаться. На ножах и ножницах должны быть только мои отпечатки. Ну и того, кто после меня ими пользовался.
Следователь кивнул и грустно улыбнулся.
