Джин с Толиком - страница 3

«Я счастливо живу со своей второй половинкой, люблю ее и любим ею. Это продолжается всю нашу жизнь. У нас родились умные, добрые, красивые и достойные дети».

Необходимо было логично закончить этот, практически юридический документ, и я внизу приписал еще несколько строк. «Пари составлено – сегодняшняя дата, роспись. Бросаю курить, начиная с 15 ноября сроком на 18 месяцев, или более. Роспись. Свидетели и заинтересованные стороны» я оставил прочерк. Подразумевая под этим любые заинтересованные стороны, от Божественных до вполне материальных. Уже немного фиглярствуя, я дописал своеобразный постскриптум:

«Если мое обязательство отказаться от курения окажется ложью, все вышеописанные блага также окажутся ложью. Если же я сдержу свое обещание, я получу все и даже больше. Причем блага начнут входить в мою жизнь с момента составления настоящего Пари».

Я распечатал полученный текст, и, поразмыслив, удалил исходный файл. Лист с пари был отправлен в сумку ноутбука. Ну вот, после этого непосильного труда можно было бы перейти и непосредственно к работе…

Отстучав оставшееся время в клавиатурной лихорадке, и заполучив повседневное заслуженное покраснение глаз от их многочасовой эксплуатации, природой не предусмотренной, я с наслаждением вытянул руки вверх, сдаваясь во власть пятничного вечера. Оставалось предупредить ребят из охраны, что машину сегодня я оставлю ночевать на офисной стоянке, и – вот он я, пятница! Растерзай меня!

– Одно дело шпицштихель, и совсем другое – больштихель!

Из х/ф «Покровские ворота» (1982)

В кабаке, как всегда, царил средневековый полумрак. Кирпичные неоштукатуренные стены сходились аркой над головой, в них были вбиты какие-то цепи и сделаны ниши. В оформлении ниш никакого порядка и системы не наблюдалось – в двух, ближайших к выходу, стояли пустые доспехи рыцарей тевтонского ордена. И были эти доспехи небольшого, практически, карликового размера (хотя, возможно, это были детские доспехи).

В третьей нише раскинуло свои розоватые листья какое-то неизвестное растение, в четвертой находился пожарный кран. Два самых дальних углубления в стене вмещали в себя дубовые полочки, на которых красовались фарфоровые статуэтки дуэний и пастушек. Немного сумбурный интерьер, но мне всегда нравилось здесь бывать – обстановка располагала к отдыху и неторопливой беседе. Музыка не била по ушам запредельным количеством децибелов, а сервис не бил по всему остальному.

Мы с Мишей выбрали четырехместный стол рядом с неизвестным розовым растением, которое я тут же окрестил Фикус Инкогнито, два других места были для Жоры и Кеши. Больше никто из нашей компании приходить не собирался – трое были в командировке, один на больничном. Еще один отпросился на свадьбу друга, и его послепраздничный зеленоватый облик все ожидали увидеть не раньше понедельника. Мы сделали предварительный заказ и, в ожидании остальных, налили себе по рюмочке водки.

Часа через полтора всем уже захорошело. Разговор вился вокруг совершенствования человека вообще и его мозга в частности, с позиции до неприличия компьютеризированных людей. Основную тему старательно развивал Кешка, видимо, давно озадаченный этим вопросом:

– Отнесись к мозгу, как к компьютеру. Вот какие проблемы – глючит у тебя комп. Взял ты и переставил ось. Ну, или отшаманил, если не сильно глючит. А с человеком как быть? Ежели без психиатрии? – свои слова он сопровождал старательным разглаживанием дубовой столешницы – скатертей на столах не было.