– Правда? – с сомнением посмотрел на него верзила. – Потому что если это не так…
– Правда, – заверил Джинго. – И мне ни капельки не хочется, чтобы ты надо мною работал.
От этих слов Парсон смягчился.
– Ты просто двуногий трепач, – пробормотал он, – но мне нравится слушать, как ты мягко стелешь. Поэтому не возражаю против того, чтобы ответить на твой вопрос. Да, я был немного раздражен, впрочем, и сейчас расстроен. И могу назвать тебе причину – дело в том, что я потерял Лиззи!
– Ты ее потерял? – переспросил Джинго, искоса поглядывая на вытянутую и ужасно безобразную физиономию своего нового друга.
– Я потерял Лиззи, – повторил Парсон, печально качая головой.
– Каким образом?
– Напился, – объяснил верзила. – Был пьян в стельку. Вот и потерял Лиззи.
– Да, иногда они взбрыкивают, когда парни перебирают по части выпивки, – согласился юноша. – Как сильно ты напился?
– До чертиков. С треском проигрался в фараона[4].
– Обчистили?
– По первому классу.
– Расскажи мне, пожалуйста, о Лиззи, – попросил Джинго.
– Мне не хочется о ней говорить. Меня вроде как огорчает, когда я думаю о том, что потерял Лиззи.
– Ну хотя бы какая она?
– Таких, как она, больше нет. Она – единственная.
– Хорошенькая?
– Для меня красавица, – признался Парсон. – Некоторые думают по-другому. Находятся и такие, что утверждают, будто у нее огромная голова и слишком худая шея. Говорят, и ноги не такие, какие должны быть. И спина вроде бы как горбатая. Но для меня – красавица. Лиззи настоящей породы, – продолжил он, глядя в голубое небо. – Она никогда не бросит, никогда не предаст и никогда не скажет «нет».
– Из тех, на кого можно положиться, так? – сочувственно спросил Джинго.
– Точно. Днем и ночью Лиззи согласна развлекаться. И всегда готова отправиться в путь.
– Готова на все только ради тебя или ради других парней тоже?
– Других парней? – воскликнул Парсон. – Стал бы я ее оплакивать, если бы она хоть кого-нибудь к себе подпустила! Я единственный в мире, кто может с ней справиться. И единственный, кто может оценить ее по достоинству. У нее разорвется сердце, когда она узнает, что я ушел навсегда. Она, наверное, никогда не простит меня за то, что я ее продал.
– Погоди, – перебил Джинго. – Ты ее продал?
– Да, продал ее и простился с ней. Я был пьян, – печально подтвердил Парсон.
– Это плохо, – заключил юноша, хмуро уставясь в землю и отодвигаясь от своего приятеля.
– По ночам она была просто неподражаема, – вздохнул Парсон. – Ее трудно было разглядеть в темноте, но ей не было равных. У нее открывалось второе дыхание, Лиззи готова была скакать всю ночь напролет. Я такого никогда не видел! Мы с ней много попутешествовали.
– Она путешествовала с тобой? – удивился Джинго, и на его лице проступила гримаса отвращения.
– Вот именно! – Верзила презрительно рассмеялся. – Никто не отмахивал с мужчиной такие расстояния как Лиззи со мной. Мы шли в пустыне от колодца к колодцу, а это сто двадцать миль. Как тебе такой переход?
– Черт возьми! – ахнул Джинго. – Вот это переход! Трудно поверить.
– Другие тоже не верят. Но я-то знаю. Я переводил часы пути в мили. Но мы добрались до воды. – Помолчав немного, должно быть вспоминая, Парсон добавил: – А теперь ее нет! И может, больше я никогда ее не увижу. Тут ошивается один одноглазый мексиканец-полукровка, которому она приглянулась. Наверняка ему достанется.
– Черт побери! – вскричал юноша. – Надо что-то делать.
