– Нет, – он медленно покачал головой. – Нет, не помню.
Капитан улыбнулся и, привстав, толкнул его в грудь, усаживая обратно в кресло.
– Все в порядке. Ты и не можешь его помнить, я летал с ним еще в учебном рейсе. Потом он сменил специальность и в экспедиции больше не ходил.
– Ну что? – будничным тоном спросил Главный физик. – Будем считать инцидент исчерпанным?
Капитан повернулся к Главному биологу.
– Поздравляю от души. Если у кого из нас и оставались некоторые сомнения, то теперь…
– Прими мои поздравления тоже. И хочу предупредить, скоро твоя Лаборатория не вместит всех желающихl – Главный физик рассмеялся. – Нет-нет, мне-то рановато, а вот кое-кто, я думаю, уже готов.
– Спасибо! – Главный биолог встал и церемонно поклонился. Капитан и Главный физик ответили ему тем же. – А желающих мы, разумеется, примем в любое время. Вот только аппаратура у меня исключительно на ручном управлении…
– Понял тебя, понял! – снова рассмеялся Главный физик. – Завтра же и начнем. Отложим все дела, сам сяду за расчеты.
– Отлично! – Главный биолог не скрывал своего удовлетворения. – Однако… – Он бросил быстрый взгляд на Главного планетолога. – Однако мы не решили еще одну проблему.
Капитан и Главный физик посерьезнели и молча кивнули ему. Главный биолог повернулся к Главному планетологу.
– Речь идет о твоем старом теле.
2
Они стояли вчетвером в пустом зале, и Главный планетолог ловил на себе короткие взгляды Капитана и Главного физика. Но он никак не мог заставить себя сделать шаг вперед.
А ведь, казалось, все решили, обо всем договорились, согласившись единодушно, что путь решения этой проблемы один-единственный. Но как дело дошло до исполнения на практике… Не напрасно Главный биолог, заставив его поотстать, когда выходили из кабинета, спросил неслышно, одними губами: «Может, что-нибудь успокаивающее?» Тогда он решительно отказался. А вот сохранил ли он эту решительность сейчас – трудно сказать.
В медицинском кресле с откинутой спинкой лежал, закрыв глаза, глубокий старик. Серая, какая-то несвежая кожа на съежившемся лице ярко оттенялась розовой накидкой и белоснежной обивкой кресла. Шлема на нем уже не было. Старик мелко и часто дышал, короткие хрипы его дыхания можно было, наверно, услышать в любом конце пустого полутемного зала. Веко глаза ночного видения в такт дыханию судорожно подрагивало.
– Он не приходил в сознание? – негромко спросил Капитан.
– Нет! – торопливо отозвался Главный биолог. – Это исключено. Снотворное действует. Он спит и не просыпался.
– И ему осталось жить…
– До вечера. От силы – до утра завтрашнего дня. Сон перейдет в агонию. Дальше – все понятно…
Капитан еще раз мельком глянул на Главного планетолога и отступил на шаг. Следом шаг назад сделал и Главный физик.
Главный биолог протянул руку и медленно разжал кулак. На ладони лежали три ампулы: черная, голубая и белая с зеленой полосой. Каждая содержала сильнейший лекарственный препарат, сам по себе, в отдельности, совершенно безвредный – обезболивающее и снотворное. Но, введенные в совокупности, они убивали мгновенно и безболезненно.
Главный планетолог взял их и подошел вплотную к креслу. Он старался не смотреть на знакомое лицо спящего, но взгляд сам находил его. Он приготовил первую ампулу и остановился в растерянности. Главный биолог приподнял край накидки. Главный планетолог приложил черную ампулу к сгибу нижней руки – там, где участок кожи слабо пульсировал.
