– Ну а теперь – милости просим в дом, гости дорогие. – Анюта подхватила под руку новоиспечённую невестку, а Максим подтолкнул Петра.
Шумная гурьба больших, холодных да вдобавок совсем незнакомых, кроме папы и мамы, людей нимало не смутила Кирюшку. Он только с любопытством повернул в их сторону белокурую головку, оторвавшись от поглотившего его в отсутствие родителей занятия – уничтожения ёлочных украшений. Почти все игрушки, до которых он смог дотянуться, были превращены в мелкий блестящий бой, густо усыпавший пол вокруг ёлки.
– Кирилл, разве так делают умные мальчики? – с трудом напуская на лицо строгость, спросил сына Максим, осторожно высвободив из его ручонки очередной приговорённый шарик. – Посмотри, какой шарик красивый, как радовалась ему ёлочка, а ты его хотел разбить. Не жалко?
– Залко… Он сам хотел лазбиться. Я его только поделзал, стобы он не лазбился. – Кирюшка ясными повлажневшими глазёнками посмотрел на отца, потом перевёл взгляд на Анюту, ну и, конечно, вышел из воды сухим.
Разобравшись со своим проказником, Максим снова всё внимание обратил на гостей, а Анюта быстро замела в совок осколки ёлочных игрушек. Кирюшка внимательно разглядывал Петра и Марину.
– Ну что, племяш, будем знакомиться. – Пётр взял на руки малыша и поцеловал его в нос. – Я твой дядя, а зовут меня Петей. Значит, я – дядя Петя. Понял?
– Понял… Ты дядя Петя. – Кирюшка без церемоний обхватил Петра за шею. – А это сто за тётя?
– Это тётя Марина.
– Понял… Посли, я тебе показу, какая у меня есть лосадка.
– Пошли, пошли, я очень люблю лошадок.
Пётр с Кирюшкой ушли в детскую, оборудованную Максимом в недавно срубленной притычке к дому. Анюта захлопотала на кухне, а Максим с Мариной расположились было в зале, как исстари повелось в этом доме называть большую заднюю комнату. Но разговора не получилось. Виновато спохватившись, что осталась не у дел, Марина попросила дать ей переодеться, вынудив Максима уйти в детскую и присоединиться там к вовсю шумевшей мужской компании.
– К нам сегодня гостей со всех волостей, – весело объявил Максим, усаживаясь в кресло. – Второй священник в Сосновку назначен. Звонили из епархии, чтобы встречали. Вот-вот должен подъехать.
– Да ну? А что, отцу Константину он не в тягость будет?
– Отец Константин как дитя малое радовался, когда я сообщил ему эту новость. Трудно ему стало одному справляться. Приход-то разросся. Молодёжи много: кто женится, кто ребёночка крестит. Да и старики потихоньку уходят. Он, бедный, как белка в колесе крутится. Второй священник давно уже нужен. Только бы под стать отцу Константину оказался. Не нарадуемся мы на нашего батюшку. Все его уважают, душевный он человек, рассудительный и верующий искренно.
– Здесь, Макс, уж как повезёт, на всё воля Божья. – Пётр поднялся с пола и пересел в другое кресло, напротив Максима. Кирюшка тут же взобрался к нему на колени и, тихонько похихикивая, стал теребить густую дядину бороду. – А молодой батюшка-то?
– Не знаю. Сказали только встретить да приготовить жильё. Номер в нашей гостинице устроит его, как ты думаешь?
– Ваша гостиница губернатора устроит, не то что попа. Об этом мечтать только! – Пётр аккуратно пересадил удивившегося такой бесцеремонности Кирюшку в кресло, а сам подошёл к окну и, сдвинув в сторону тюлевую занавеску, выглянул на улицу. – Макс, а батюшка-то, похоже, приехал… Чего ты расселся? Беги встречать.
