В это время Генри Макалистер заглянул в педагогический кабинет на втором этаже, неподалеку от памятной аудитории под номером 4. Учительская оказалась просторной комнатой с двумя большими окнами, сквозь которые лился яркий и теплый солнечный свет. Одна из створок была приоткрыта, и ласковый полуденный ветерок играл с тонкой прозрачной занавеской, изящное кружево которой отбрасывало узорчатые тени на простые письменные столы и шкафчики с журналами. Возле одного такого стояла высокая, очень красивая женщина с привлекательными восточными чертами лица, совсем, по мнению британца, на учительницу не похожая, а за соседним столом сидел в непринужденной расслабленной позе светловолосый мужчина с резкими скулами и отвлеченным взглядом по-скандинавски ясных голубых глаз. Заметив Генри, оба преподавателя обернулись к нему.
– Здравствуйте. – Макалистер попробовал изобразить японский поклон, но вышло не слишком похоже. – Я новый комендант мужского общежития. Меня зовут…
– Генри Макалистер. – Мужчина закончил за него скучающим тоном, потянулся и, взглянув на часы, поднялся. – Простите, нет времени, но я живу в соседней от вас комнате, можем как-нибудь поболтать на сон грядущий.
– Хенрик! – Женщина одернула его недовольно. – Идем.
Когда Макалистер остался в учительской один, он быстро огляделся и прикрыл дверь, скрывая себя от посторонних взглядов.
Визит к психологу немного затянулся, и Николь, выжатая собственными переживаниями как лимон, выскользнула в коридор. Незаметно прошла половина дня, а ситуация, утром казавшаяся совершенно безвыходной, легче не стала. Девушка на минуту прижалась лбом к стене, успокаивая бешено скачущие мысли, и услышала громкие решительные шаги со стороны холла. Ода вскинула голову и встретилась взглядом с Генри Макалистером, который замер, точно бы боялся спугнуть ее неосторожным движением. Ода быстро огляделась по сторонам, убедилась, что кроме них в пустом коридоре больше никого нет, и побежала ему навстречу, напрочь забыв, что хотела вести себя достойно.
– Мистер Макалистер! – Она остановилась в паре шагов от него и немного испуганно сложила руки перед грудью. – Мистер Макалистер, простите, мне так жаль! Мне очень жаль!
Николь склонила голову и опустила плечи, завитки густых русых волос пушистым облаком прикрыли пунцовеющее личико девушки.
– Не за что извиняться, мисс Ода, – голос коменданта прозвучал успокаивающе, почти нежно, отчего Николь еще ниже опустила голову. – Вы все еще хотите со мной поговорить?
– Да! – Девушка выпрямилась, впрочем, все еще избегая смотреть Генри в глаза. – Но не здесь.
– Через полчаса в библиотеке, – предложил он. – Мне нужно вернуть вам стихи.
Ода с готовностью кивнула, и Макалистер тепло улыбнулся, а, проходя мимо, мимоходом тронул за плечо. Николь содрогнулась, как от удара молнии, и с испугом проводила взглядом удаляющуюся спину Генри, обтянутую черной тканью жилетки.
Через полчаса она стояла возле стенда с журналами и теребила в руках завернутую в бумагу тетрадь. Появление Макалистера застало ее врасплох, и девушка не шелохнулась, опасаясь выдать свое волнение.
– Вот ваша книга. – Генри протянул ей томик. – Мне не спалось, и я прочитал несколько стихов.
Николь приняла книгу и вложила ему в ладонь тетрадь.
– Это дневник Юлии, я не стала его читать. Понимаете, она не могла его оставить.
Мужчина нахмурился:
– Давайте пройдем в читальный зал.
