Е. П. Дурново (Эфрон). История и мифы - страница 20

Для чего был произведен акт такой купли-продажи, неясно. П. А. продолжал благоустраивать свое домовладение, как и прежде: подвел под дом каменный подвал, делал к нему многочисленные пристройки, возводил каменные «жилые и нежилые строения для принадлежностей», во дворе у ворот построил сторожку, в саду – беседку, грот, выкопал колодец. К 1881 г. «в деревянном одноэтажном с антресолями, с каменною во двор пристройкою и с глухим во двор стеклянным фонарем» (через него А. Я. Трупчинская спаслась от ареста в июне 1907 г.) было 11 светлых комнат, 3 коридора, 2 передних, 1 кухня. В доме было 27 окон и 5 дверей. В других пристройках – еще 6 комнат, пригодных для жилья. Владение приносило чистого дохода 1 278 руб. в год[36].

Елизавета Никаноровна владела домом до своей смерти, последовавшей между 1900 и 1905 гг. От 2 июня 1900 г. сохранилось прошение ее в московскую городскую управу о разрешении «провести ремонт в строениях». Подать прошение Е. Н. поручила Бернарду Григорьевичу Заксу[37].

Елизавета Петровна Эфрон построила для своей семьи на том же участке, где стоял родительский дом, в 1905 г.[38] новый каменный 3-х этажный дом, который стоит и поныне. На копии плана домовладения Дурново, затребованной Елизаветой Петровной из московской управы, сохранилась ее расписка. «Копию плана за № 202 1875 г. обратно получила наследница Е. Н. Дурново Елизавета Петровна Эфрон. 11 января 1905 г.».

Ясно, что к этому времени ее матери уже не было в живых. Домовладение в Гагаринском пер. продолжало числиться за Е. Н. и в октябре 1905 г., когда была произведена его переоценка «вследствие построенного вновь во дворе каменного 3-этажного дома», приносившего 3 108 руб. годового дохода, и, вероятно, до дня его продажи в 1909 г.

Некоторые исследователи считают, что Эфроны продали домовладение, чтобы внести залог в 15 тыс. руб. за освобождение Е. П. из Бутырок, то есть до 27 марта 1907 г. Анна Яковлевна Трупчинская осторожно пишет: «папа, вероятно, заложил дом». На самом деле, продажа совершилась позднее.

В день выхода из тюрьмы, 27 марта 1907 г., Е. П. дает ее начальнику подписку: «… по освобождении из тюрьмы буду проживать в Гагаринском пер., дом Эфрон»[39]. Сохранились документы о произведенном в этом доме в ночь на 21 июня 1907 г. обыске. Во время него Анна, на которую был в полиции заготовлен «Черный отпуск», то есть ордер на арест, скрылась, Вера и Яков Константинович были арестованы[40].

В описи владения Дурново, составленной 18 октября 1905 г., есть запись, свидетельствующая о смене его хозяев. Вначале там было сказано, что по окладным книгам городской управы оно числится «за вдовою гвардии ротмистера Елизаветой Никаноровной Дурново, в действительности же принадлежит жене купца Елизавете Эфрон, документов на право владения не представлено». Затем эту запись зачеркнули и поверх нее написали другими чернилами и другим почерком, что оно числится за «Поляковой Ольгой Ивановной, женой потом. Почет. граж. с 13 апреля 1909 г. купъ. В действительности принадлежит ей же»[41]. Можно предположить, что Елизавета Петровна так и не была «введена во владение», не представив нужных для этого документов, и что домовладение продали 13 апреля 1909 г. О. И. Поляковой.

Дочь А. Я. Трупчинской Елизавета Александровна в январе 1998 г. вспоминала рассказы матери о том, что «примерно в 1909 г. им прислали из Москвы так много вещей», что они «радовались, когда что-нибудь ломалось или разбивалось». О том, что к 1910 г. дом был продан, свидетельствует и наклейка на письме, посланном в Гагаринский пер. директором Московских высших женских курсов, в котором Елизавете Яковлевне Эфрон сообщалось, что она вновь принята на МВЖК. На наклейке значилось: «Не доставлено за продажей дома и выбытием неизвестно куда. 25 августа 1910 г.»