– Вел! – Эд смотрел на нее полными любви глазами, не собираясь больше оправдываться или доказывать свою правоту, просто взывал к пониманию и вере всего ранее сказанного. А она продолжала:
– Такие… «чеширские», улыбчивые, даже когда вас нет!
– Вел! – Эд решился и взял ее за руку. – Что мне сделать, чтобы ты подумала, сопоставила все и поверила?
– Не говори так опрометчиво. – Вел перестала улыбаться. – Желание может быть жестоким.
– Простите, что прерываю вашу милую беседу. – подошел к ним Жан. – Мы едем развлекаться. Вы с нами?
– Лично я – естественно! – заявила Вел. – И куда?
– Решили начать с «запоместья», а далее, проехаться по «хочу»!
Вел насупила брови, стараясь понять сказанное.
– Да не морочь ты себе голову. – смеялась каверзам дочки, выкрикнула Ев. – Гуляем везде, где глаз увидит, душа захочет.
– Теперь понятно. Коль так, тем более поеду. – Поднялась, не дав Эду придержать стул и, решительно направилась к себе, по дороге пошептавшись со Славками, получив их одобрительные кивки, последовала дальше. Зайдя в свои комнаты, первым делом поставила диск, на который закачала утреннюю съемку. Эд задержался минут на пять – наводя порядок в столовой. Открыв дверь и, не заметив жену, поставил ее букет в вазу и подошел к спальне. Она не повернулась, занимаясь макияжем.
– Вел! – начал он размеренно и тихо: – Я не собираюсь оправдываться и выяснять отношения. Хочу сказать только одно: в доме, сегодня, кроме семьи – никого!
– Оп-рав-ды-ва-ешь-ся! – по слогам произнесла она, рассматривая себя в зеркале.
– Нет! И скажу больше. Мне все равно, что ты думаешь обо мне, перед собой я чист. Я тебя люблю, любил и буду любить. Хотя мне и не нравятся твои, скоропалительные выводы, но это другое. А кроме тебя у меня только дочери. Это все, что я хотел сказать, а дальше – думай, как хочешь. Я сказал все, что хотел.
– Что, совсем, совсем не интересно, что я думаю, мое мнение, мои чувства, об увиденном собственными глазами? – Эд переодевался молча. – Ну и ладно! Решил быть твердым – имеешь права! – замолчала, сложила все в баульчик, подержала достаточную паузу, чтобы муж понервничал. А он нервничал, она это знала. Сидя, развернулась к нему, наблюдая за его размеренными действиями. Подошла, совсем близко и, дыша, практически в затылок, продолжила: – А мне так хотелось сказать, что торт очень вкусный, что люблю тебя не меньше, а может и еще сильней, чем ты, или чем я, в первые наши годы. Но нет, так нет…. – ушла сразу, присела на подлокотник кресла в гостиной, стала играть дистанционкой. Эд подошел сразу, присел у ее ног:
– Что ты сказала? – Не веря собственным ушам, переспросил он. Вел поцеловала его, как ребенка, в макушку.
– Я сказала, что жизнь с юристом, очень многому учит. В том числе и апеллировать вескими доказательствами, уликами, или предоставить алиби. У тебя это есть? – не дав ему открыть рта, закончила: – А у меня есть – весомые улики! – и нажала кнопку пуска. Немного шипения, приглушенные голоса и Эд, очень медленно, развернулся к экрану, не поменяв своего положения, просмотрев пару кадров, сделанных через стекло, опустил голову, хлопнул себя по лбу и вернулся к ней:
– Развели, как детей! – Вел сбросила маску серьезности, рассмеялась от души и обняла его крепко. – А ведь я поверил. Сидел, обдумывал, как тебе пояснить, что сделать, что бы ты, через пелену недопонимания, увидела правду? Какие слова подобрать… Жесть!
