Я должен нас спасти. Я должен не вылететь с дороги.
«Должен, должен, должен» — в сотый раз повторяю себе эту мантру.
Когда руль находится под контролем другого человека, страх съедает меня в два раза сильнее. Вот такой вот парадокс: и сам не могу водить, и другому не доверяю на сто процентов.
Я так мечтал уехать от этой городской суеты на дачу старого друга. Хотел вдвоём с Владой спокойно провести старый год, встретить новый. Рассчитывал под шипение игристого и бой курантов неспешно обсудить с девушкой все назревшие вопросы. Надеялся перешагнуть это искрящее между нами недопонимание.
Но у судьбы, как говорится, свои планы.
В экстремальных условиях, нарушая огромное количество правил дорожного движения мой водитель совершает разворот автомобиля на сто восемьдесят градусов. Не сдерживаясь в выражениях он ругает лезущих под самый бампер «самых умных», а я тем временем все сильнее вжимаюсь спиной в переднее кресло.
Панича накрывает. Я словно ухожу под воду. Стоит гул в ушах, перед глазами несется очередная череда страшных воспоминаний. Кусаю собственный язык до крови. Стараюсь через боль удержать себя в реальности.
Сжимаю пальцы в кулаки. Чувствую как немеют костяшки, мышцы от перенапряжения начинают болезненно ныть.
Нежное неожиданное прикосновение рук Влады срабатывает как обезболивающее. Я смещаю центр внимания на девушку, которая через кресло пытается меня обнять. Ее тихие слова «я здесь», «я рядом» поникают в глубины моего сознания и рассредоточивают панику по разным углам.
Разрешаю себе разжать напряженную руку и завести ее назад. Хочу дотянуться до синеглазки. Тоненькие, хрупкие пальцы Владиславы тонут в моей большой ладони.
Маленькая моя. Нежная моя. Ты даешь мне силы держаться. Спасибо тебе за это.
Влада с напором жмется вперед, будто хочет просочиться сквозь пассажирское сидение и стать со мной одним целым.
Как только водитель выруливает на пустынный проспект, я прошу его остановиться у обочины. Быстро покидаю ненавистный мне передний ряд. Разминаю ноги, умываю лицо холодным свежевыпавшим снегом.
Брр. Растираю снегом и короткие волосы на голове. Колючие снежинки как иголки вонзаются в кожу. Голова трезвеет от боли. Морозный воздух пробирается под расстегнутую куртку. Тело оживает, плечи распрямляются. С мышц слетает паническое напряжение.
Я пережил эту поездку. Я не пострадал. Мы не пострадали.
Размявши затекшее тело, занимаю место в салоне авто рядом с синеглазкой.
— Все хорошо? — взволнованно спрашивает Влада, вглядываясь в мое раскрасневшееся лицо. Ее бездонные синие омуты окутывают с головы до пят теплом, заботой и искренним беспокойством.
— Теперь да.
Прижимаю девушку к себе покрепче и через зеркало заднего вида киваю водителю, можем ехать дальше.
— Спасибо, — говорю Владе чуть погодя и целую ее в макушку.
— А разве мы не ко мне ехать должны? — озираясь по сторонам, взволнованно переспрашивает синеглазка.
Водитель в этот момент как раз выехал в сторону моего ЖК.
— Нет, — спокойно отвечаю я, поглаживая удивленную Владу по спине. — Мои квадратные метры ближе находятся. Да и времени осталось мало до полуночи. А я еще планировал удивить тебя чем-то вкусным и интересным.
***
— Ты собирался удивить меня колбасной нарезкой и бутербродами с красной икрой? — весело подначивает меня Влада, когда я выставлю на журнальный стол приготовленные на скорую руку блюда.
— Не издевайся. Пол часа до речи президента. Запеченная утка по семейному рецепту Титовых, увы, будет готова уже в Новом году. Таймер показывает, что птице еще сорок минут томиться в духовке.
