Белову он сразу не понравился, он даже сказал мне, что может с ним по-мужски поговорить. Я отказалась, потому что ещё в то время он вёл себя прилично. На тот момент Андерсен ещё не показал своё истинное лицо.
И сейчас друг предлагает свою помощь. Руки Миши сжимаются в кулаки, он хмурит густые брови.
— Сонь, давай я с ним по-мужски поговорю. Его поведение уже вышло за рамки.
Я качаю головой, нервно перебирая пальцами края теплой накидки, наброшенный на мои плечи. Был уже поздний вечер, и стало заметно прохладней, поэтому мы решили утеплиться, чтобы не замёрзнуть. Детей тоже одели потеплей.
— Нет. Пока ничего не надо. И я отказываюсь не потому, что мне его жаль, Миш, — поднимаю на друга глаза. — Мне совершенно не жаль его. Ни капли. Но я просто не знаю, где он сейчас: задержался ли в России или вернулся в штаты? А искать его в городе – всё равно, что иголку в стоге сена.
— Тут ты права, — берёт своё слово Саша. — Может, пробить по своим каналам?
— Вряд ли мы его найдём. Всё же он нерусский. А с этим будет, скорее всего, тяжелее. Соня права, мы не знаем, где он сейчас. И уехал ли. У тебя же нет знакомых в аэропорту? — спрашивает Марина.
— Нет.
— Вот и у нас нет.
Да, если бы были, то было бы проще пробить его и узнать, уехал Андерсен или же нет.
Я задумалась, но уже не о мужчине, который не может оставить меня в покое, а о совсем другом. Точнее, о другом мужчине и о том, к чему он может быть причастен. Это никак не выходит у меня из головы, как бы я ни пыталась переключить мысли.
Я постоянно возвращаюсь в воспоминаниях к разговору с Леной и к её рассказу о случившемся с Шестинским.
Моей руки кто-то коснулся, и я вздрогнула. Подняла голову вверх.
— О чём ты задумалась? — слегка обеспокоенно спросила меня Света.
— Да так. Пустяки, — махнула рукой, вливаясь в всеобщий разговор.
На ночь мы остались на даче у друзей все вместе. Было уже поздно ехать обратно. Да и дети устали, поэтому решили все вместе остаться тут, благо места хватало всем. А уже утром поехали в город.
Весь оставшийся день провели с Полей дома. Готовили кушать, играли и занимались: учились считать, писать и читать. У меня очень смышлёная, умненькая девочка, которой я очень горжусь. А вечером смотрели мультики и вместе легли спать – моя Бусинка никак не хотела ложиться этой ночью спать одна.
Утром отвела малышку в садик, а сама направилась на работу. А там погрузилась в бумаги, график, который нужно было составить девочкам на операцию, и остальную рутину. На этой же неделе у меня по плану две операции, но не допоздна, а с самого утра, как было до этого. Поэтому просить Марину забрать Полину не нужно будет.
После обеда столкнулась с Алисой, нашей новенькой, которая пришла совсем недавно. Она как раз спрашивала у меня о графике на этой неделе.
— Алис, у тебя на этой неделе одна операция. Ставлю тебе так, потому что ты у нас новенькая и тебе нужно привыкнуть. По поводу дежурств обратись к старшей медсестре. Я только по операциям.
— Спасибо большое, Софья Александровна, — девушка мило мне улыбнулась, но я никак почти не отреагировала на это, потому что быстрым шагом в мою сторону шёл Егор.
Несмотря на расстояние, я сразу заметила обеспокоенное выражение его лица, и его напряжение в ту же секунду передалось и мне. Как-то сразу я поняла, что что-то случилось.
— Соня, — позвал он, и я услышала выдох облегчения, будто он искал именно меня.
