Теоретически, семейство Тигтуссонов-Мастексенсов (отец Крьедна и одна из его сестер были тиграми-оборотнями, а мать и другая сестра — обычными людьми), конечно, могло и покрывать старшего сына, как и проживавшая в их особняке прислуга, но следствию это представлялось крайне маловероятным.
Тем более, что в отношении случая с Драгдюр сомнений в том, что имело место ограбление, не было — из шкатулки, стоявшей на туалетном столике в спальне, пропали все драгоценности, а кошелек, вытащенный из сумочки убитой, валялся на полу посреди спальни пустым.
Следов взлома ни на двери, ни на окнах не обнаружилось. Но и в этом случае в спальне девушки была открыта узкая оконная створка. Именно это и стало причиной, по которой аналитический отдел посчитал, что данное преступление могло быть совершено оборотнем, оборачивающимся в некрупное животное, а значит, имеет сходство с убийством Йоуданны Кофмарсун.
Когда Трур рассказал об убийстве Драгдюр Ферхтусен во всех подробностях и ответил на все вопросы коллег, оказалось, что в распоряжение аналитического отдела опер Хундурин передал информацию еще об одном весьма странном происшествии, о котором узнал от своей невесты Бросы Солин.
«О как! Уже и невеста! Быстро ты, однако», — мрачно думал Кин, вслух поздравляя вместе с Хильгой коллегу и стараясь, чтобы его улыбка выглядела не слишком натянутой.
Так вот, двенадцать дней назад, одиннадцатого октября, в ЦБФ поступила пациентка — Инирта Ревюрккун* (*фамилии лис-оборотней начинаются на «Ревюр»). У девушки была довольно серьезная травма головы. Сопровождавший её мужчина, оказавшийся старшим братом Инирты, рассказал целительнице, обязанной в таких случаях заполнять специальную форму, которую потом следовало передавать в полицию, довольно необычную историю.
Инирта вместе с братом Нринтигом приехали в Фокунни за два дня до инцидента на свадьбу двоюродной сестры. Нринт, не любивший гостиниц, снял на несколько дней квартирку с двумя спальнями в одноэтажном доме на четыре квартиры на улице Лиловых фонарей.
Накануне вечером они собирались вдвоем пойти в ночной клуб, но у Инирты разболелась голова, и Нринт отправился один. Когда в половине шестого утра он вернулся, то обнаружил, что забыл взять ключи от арендованной квартиры, поэтому ему пришлось воспользоваться дверным звонком. Звонить парню пришлось минут пятнадцать, хотя, возможно, ему это просто показалось, и на самом деле прошло гораздо меньше времени. Наконец Инирта открыла дверь, поразив брата своим внешним видом: волосы и лицо девушки были в крови, а правая бровь была сильно рассечена.
На обеспокоенные расспросы Инирта ничего не смогла пояснить, только сказала, что голова болит совсем уж невыносимо. Когда Нринт подвел сестру к зеркалу, она была шокирована своим внешним видом, но вспомнить ничего не смогла.
В ходе осмотра пациентки Броса обнаружила, что Инирту ударили по голове как минимум трижды каким-то тяжелым округлым предметом, причинив тяжелое сотрясение мозга.
Выслушав рассказ невесты, Трур запросил в отделении полиции, в ведении которого находилась улица Лиловых фонарей, отчет о происшествии с Иниртой Ревюрккун. И, к своему негодованию, обнаружил, что проверка по этому материалу еще не проводилась, поскольку опер, к которому попала заполненная Бросой форма, почему-то посчитал, что потерпевшая пострадала в ходе семейной ссоры, и раз от нее нет жалобы на брата, то и полиции ничего предпринимать не нужно.
