Айвори не виновата, что так вышло.
Я даже не знал ее полного имени, пока его не узнал Сезар. Но следы ее терялись на бирже труда, и последняя запись о ее приходе датировалась прошлым годом. Только отправили ее по документам на побережье на производство устриц. Дальше не было ни одной записи. И если бы не Сезар, я бы никогда ее больше не увидел.
Когда он дал мне адрес заведения, в котором предположительно работает та, которая очень на нее похожа, первым желанием было схватить девушку на подходе, затолкать в машину и увезти к себе… Но душу начали грызть дьявольские «а если». А если она уже чужая? А если у нее настолько сложившаяся жизнь, что мне в ней не будет места? Хотя, какая жизнь может быть у той, что работает в этой клоаке, понятия не имел. Я не хотел ее заставлять, возвращать в клетку и напоминать нам обоим, с чего все началось. Ее уже заставили однажды…
Я так вымотался в этой дикой жажде обладания ей, что готов был простить все…
Но сейчас хотелось сдаться и сдохнуть.
Запах молока от нее на секунду наполнил душу таким светом, что стало больно смотреть. Идиотская надежда на призрачную возможность, что она унесла из того места моего ребенка, выбила почву из-под ног и перевернула все в душе. На вдох я представил, что у меня есть ребенок, и все, что имело значение еще минуту назад, потеряло всякий смысл.
Губы дрогнули в кривой усмешке – идиот… Нет в моей жизни места таким случайностям.
Сезар ждал от меня подтверждения, что не ошибся. Он был готов и дальше распутывать клубок событий ее жизни… Но сейчас я не хотел ничего знать. Выдержка и так трещала по швам. Я не понимал, как дожил в уме до сегодняшнего дня, но еще страшнее было думать, как буду жить дальше. Принять ее с чужим ребенком? Я не смогу. Даже если бы во мне осталось достаточно человеческого, уговорить животную часть принять человеческого ребенка не выйдет. Он чужой. И я всегда буду для него угрозой. А она мне этого не простит. Наша жизнь превратится в ад.
Как я оделся, помнил слабо. Мысли о мести отвлекали лучше всего. Постепенно эмоции улеглись и потекли в привычном высушенном русле холодного расчета. Я вышел из клуба и направился к автомобилю.
Уилл ждал рядом. Наверное, это его выражение следовало запомнить – никогда он еще не смотрел на меня с такой надеждой.
– Я не решился задержать девушку, но отправил за ней слежку, – осторожно доложил он.
Я и не подумал об этом. Для этого у меня и есть Уилл – молодой, сообразительный и прыткий помощник. Ему бы опыт и знания Сезара – цены бы не было.
– Молодец, – коротко похвалил и дернул ручку дверей. – Поехали.
– К девушке?
Я перевел на него взгляд и сузил глаза:
– В офис.
– Прости, Эйдан… – Он нервно сглотнул. – Это… не она?
Я отвел взгляд на клуб, на мгновение представив, как она бежала по его ступенькам. Картинка рисовалась так привычно четко, что напоминала галлюцинацию. В бредовых снах, которыми я забывался этот год, я видел ее – то кричащую в лапах медведя, то стонущую подо мной на влажных простынях… Впору было сойти с ума, и мне казалось, что я давно сошел.
Я молча сел в машину. Уилл последовал за мной.
– Мне отменить слежку? – обернулся он с переднего сиденья, когда клуб остался позади.
– Нет. Узнай где живет и следи круглосуточно, – лениво откинулся на спинку, чувствуя, будто набит стеклом.
Пусть бежит. Я не знал, что мне с ней делать. Ступор потихоньку проходил, возвращался голод. И ему было плевать, что женщина не может быть моей.
