Разрыдаться бы, да тут дверь в мою комнату внезапно открывается.
- Ты что? Ты как?
В темноте безошибочно определяя кому голос принадлежит.
- Ким, - стону, - мне плохо.
Мне не просто плохо, мне хуже всех.
- Я пошевелиться не могу, - всхлипы сдерживать не получается.
И выбора нет, только у Филатова помощь просить.
- Это все ты виноват!
Моментально злиться начинаю. Сама не понимаю как разгоняюсь и ныряю из крайности в крайность.
- Ты что на полу делаешь?
Мои обвинения игнорирует и в комнате свет включает без предупреждения.
- Я встать пыталась - ною снова.
- Зачем?
- Ты сам подумай прежде чем спрашивать.
- Я тебе помогу, - сразу же мне на встречу кидается и с пола меня поднимает как пушинку.
С удовольствием оказалась бы, да выбора нет. Без Кима я не то, что из комнаты не выйду, я из нее не выползу даже.
- Куда тебя нести, Дюймовочка?
- Не называй меня так.
Злюсь, но потом стихаю сразу.
- У меня все болит, - жалуюсь от безвыходности.
Сама не знаю на что надеюсь говоря это ему.
Филатов обделен сочувствием как по мне.
- Сразу понятно было, что ты слабачка.
Пока на кухню меня несет. Его ударить хочется. Хочется, но не можется. Я осознаю, что Ким - мое единственное средство к передвижению.
- Если понятно было, зачем на велике отправил. Я теперь даже руку занести не могу,
чтобы есть, - осознание полной беспомощности сейчас только полностью накрывает.
- Любовь требует жертв, - говорит философски, чем удивляет. А потом добавляет в своем духе, - вот я и решил тобой пожертвовать.
- Какой же ты...
- Пить хочешь? - перебивает меня внезапно.
- Очень, - забываю все на свете и молящее смотрю на него.
Филатов почти аккуратно сажает меня на стул и ставит на стол чашку.
- Сейчас приду, - тут же из кухни выходит.
Слышу, что парень в ванную идет и воду открывает.
Думаю про себя, что времени более неудачного он выбрать не мог, но и на том спасибо.
- Я тебе воду горячую набираю. Нужно полежать, откиснуть. Мышцы расслабятся, - говорит со знанием дела, когда на кухню возвращается.
- Какая ванна? - это в ужас меня приводит, - для этого же нужно одежду снять, а я руки поднять не могу.
- Я помогу, - самодовольно улыбается.
- Готова поспорить, что с твоим опытом ты это с закрытыми глазами сделаешь, но я откажусь. Спасибо.
- Будешь мучаться?
- Не хочу мучаться, - плакать от обиды хочу.
- Тогда мне и мазью нужно будет тебя натереть.
- Зачем? Я лучше завтра отлежусь и все. Ты мне только водичку носи и что-нибудь поесть, - пытаюсь быть милой, потому что если Филатов откажет, я в безвыходной ситуации оказываюсь.
- Никаких отлеживаний, - отрезает категорично, - завтра к семи чтобы огурцом была!
- Это еще зачем? - слова такие меня настораживают. Особенно в совокупности с заботой несвойственной.
- Утром поход на гору, - Филатов как слон доволен, - восхождение.
Я силы небесные прошу, чтобы это были галлюцинации слуховые.
- Тимофейка тоже будет. Я и тебя записал...
Громко сглатываю и уже ничего не чувствую. Ничего не хочу.
- Протяженность тропы почти четыре километра. Это три часа в пути.
Видя мое замешательство парень снова на руки меня берет и в ванную несет. Вода почти набралась и я чувствую как в малюсеньком помещении жарко от пара становится.
