Единственная - страница 5

Только спустившись на первый этаж и увидев лежащую на полу тётку, закрытую белоснежной простынёй, в голове Ады всё сложилось. В ту секунду девушке показалось, что ей почти не больно смотреть на тело, но потом…. Тем же вечером, сидя в опустевшем доме, Аделаида поняла, что этот день забрал у неё последнего родственника. Татьяна Колер была её тётей, сестрой её отца и, пускай отношения их не были такими же близкими, как и кровь, эта смерть стала огромной потерей».

Тяжелее всего было оставить Василия вместе с собаками в пустом доме. Вмиг осунувшийся, он словно потерял любовь всей своей жизни. Ада не могла этого понять. Татьяна никогда не показывала своих чувств к мужу, словно не замечая его, и лишь по некоторым моментам из их совместного времени можно было попытаться увидеть, что она вообще чувствует что – то к нему.

– Мне кажется или кекс горит? – втянув воздух через нос, пробормотала девушка, оглядываясь на духовку, в которой бедный черничный пирог стремительно превращался в уголь.

– Божечки! – тут же схватив в руки прихватки и доставая своё творение, Елизавета покачала головой. – Совсем о нём забыла, представляешь? Старею, наверное.

– Не говорите так, тётя Лиза. Вы очень молодо выглядите!

– Но это не меняет того факта, что мне уже шестьдесят два, малышка, – рассмеялась женщина, вытирая со лба выступивший пот. – Ну да ладно. Значит, ты совсем одна осталась? Больше никаких родственников?

– Никаких, о которых я бы знала. Папа не рассказывал даже о сестре, а маму я вообще плохо помню, – грустно пожала плечами Аделаида, помогая соседке отрезать куски кекса и ставить их на стол. – Возможно, могли сохраниться какие-то записи или номера телефонов, хотя бы, но.… В любом случае, по законодательству Авуар де Луе я уже считаюсь совершеннолетней и вполне могу жить одна. Правда, нужно решить вопрос со школой или найти институт.

– И то верно. Жалко, конечно, что школу твою снесли, а то, я думаю, тебя бы там с радостью приняли.

– Снесли? Почему? Неужели она кому – то мешала? – недоумённо воскликнула Аделаида, нахмурившись.

– Новому мэру она мешала. Урод он, самый настоящий, даже обсуждать его не хочется, – буркнула Елизавета, отмахнувшись. Уже второй раз всего за час Ада слышала о нём и, судя по резко отрицательным отзывам, население вряд ли с теплотой к нему относилось. Да и как можно хорошо относиться к человеку, который сносит лучшую школу в городе? – Представляешь, пришёл, словно из ниоткуда, и, хрясь, принял кучу никому не нужных указов. Писал и писал их целыми днями, наверное.

– Я слышала, что у него фамилия Тасканов, верно? Она показалась мне очень знакомой, но я не понимаю, почему. Вдруг Вы знаете? – откусывая кусок черничного кекса и запивая его тёплым чаем, поинтересовалась девушка.

– Ну, ты даёшь! Ты же в детстве не отлипала от Екатерины Александровны. Мэр новый – это брат её мужа, только они не общаются, насколько я знаю.

– Екатерина Александровна?

– Ну да. Она модельер, дизайнер. Сейчас почти все ходят в её нарядах, фабрика что надо. Есть и обычное, и люкс. Твой отец с ней хорошо дружил, да и ты тоже её жаловала, мне кажется, – рассмеялась Елизавета. – Ничегошеньки не помнишь, что ли?

– Всё забывается, к сожалению, – покачала головой Ада, пытаясь воскресить в своей памяти женщину с звучным именем. – Очень вкусно, кстати.

– Знаю, – уверенно кивнула женщина, отковыривая и кладя на тарелку подгоревшее тесто. –Тебе бы позвонить ей! А лучше сразу приди. А то вдруг у неё, как и у тебя, с памятью проблемы. Ты, кстати, какую фамилию сейчас носишь? Колер, как и тётка?