– Учитывая то, что происходило во время ареста и позже, по-моему, у него есть много чего рассказать про свои преступления, – заметил директор.
Но, в полную противоположность его ожиданиям, Ли Бёндо тогда так и не дал согласия не только на серьезное исследование, но и даже на простую беседу. А вот теперь почему-то выделил Сонгён и сам вызвался пообщаться с ней.
– Касательно всего этого в аналитическом комитете был целый диспут, – сказал Хан.
– Да ну?
– Мне хотелось бы еще раз у вас спросить: вы точно никаким боком не пересекались с Ли Бёндо?
– Как я уже говорила по телефону, все, что мне о нем известно, – исключительно из прессы. Я никогда не встречалась с ним лично.
Директор Хан секунду смотрел на Сонгён, потом кивнул.
– Я тоже так думал. Это как раз то, чего опасаются в комитете.
В ответ Сонгён бесстрастно посмотрела на него, не совсем понимая, что он имеет в виду.
– Вы с ним незнакомы, но он-то отлично знает, кто вы такая. И тот факт, что он выбрал именно вас, означает, что в голове у него не одна только беседа на психологические темы, – объяснил Хан.
Подозрение и тревога, которые после его звонка она сознательно затолкала поглубже, опять вылезли наружу.
– И что же еще, по-вашему, у него может быть на уме? – поинтересовалась Сонгён.
– Ну… То, чего мы не узнаем, пока вы с ним не встретитесь, так ведь? Я позвонил вам, несмотря ни на что, поскольку это может быть единственным шансом услышать про его преступления непосредственно от него, и… – Директор задумчиво почесал лоб, после чего продолжил: – Если мы выясним, почему он выбрал и даже потребовал именно вас, то, может, лучше его поймем.
Сонгён поняла, что он пытается сказать.
Да, сама она не знает Ли Бёндо, но он откуда-то знает ее.
Было неясно, что в ней привлекло его внимание, но он настолько хотел встретиться с ней, что решил наконец открыться. Уже только одного этого было достаточно, чтобы понять: на Сонгён у него явно есть какие-то планы.
– Мы не знаем, что может произойти при данных обстоятельствах, но я уверен, что вы со всем отлично справитесь. Неважно, какие у него намерения, – просто постарайтесь, чтобы он не добился своего.
Директор Хан посмотрел на Сонгён, как на маленькую девочку, стоящую на берегу реки. Совершенно непонятно, что там, в этой реке. Насколько она глубока, какая опасность таится под ее гладкой поверхностью… Он мог лишь надеяться, что Сонгён в полной безопасности доплывет до намеченной точки и благополучно вернется назад.
Сонгён вдруг испугалась, что не справится с этой задачей. Но она едва ли не лучше всех остальных понимала, что обратного хода нет. Возможность побеседовать с таким типом, как Ли Бёндо, – редкостная удача. Да, определенный риск есть, но если она будет вести себя осмотрительно, то не угодит ни в какую ловушку. «Все у меня получится», – повторяла Сонгён про себя.
Однако, вернувшись после встречи с директором домой, она долго не могла уснуть – мозг продолжал лихорадочно работать, размышлять и прикидывать.
Так и проворочалась до рассвета, когда мужа разбудил телефонный звонок и тот с утра пораньше умчался к себе в клинику. После этого Сонгён тоже выбралась из постели, прошла в кабинет и уселась за письменный стол.
Материалы по делу Ли Бёндо были разложены там же, где она оставила их вчера. Чтение еще не закончено, но не хотелось листать все эти бумаги в такую рань.
Сонгён принялась раскладывать их по папкам, когда вдруг на пол упала какая-то фотография. Подобрав ее, она увидела, что это снимок Ли Бёндо, вырезанный из газеты. На нем его заталкивали в полицейскую машину – очевидно, после того самого следственного эксперимента.
