– Верю, Эрика, – смотрит на стаканчики и продолжает, – мама с папой отворачиваются от тебя и говорят:
«Дочь, это только наша история. Мы взрослые и разберемся в ней сами. А ты играй, иди к подружкам, к мальчишкам и радуйся жизни»
Роберт медленно отодвигает родительские стаканчики на другой конец столика. Стаканчик Эрики остается один посреди пустого пространства.
Она начинает подергивать плечиками и вздрагивать грудным голосом:
– Как?…А я?…А как же я?
Роберт показал рукой на стаканчики, которые толпой стояли на другом столике.
– Неееет! Я не хочу к ним! – замотала головой. – Я хочу к маме! Мне надо быть с ней! Я нужна ей! Я не верю, что я ей больше не нужна!
– Да, Эрика. Поставь стаканчики, как тебе спокойнее, – ровным голосом гладит Эрику Роберт.
Та лихорадочно хватает свой стаканчик трясущимися руками и ставит перед родительскими.
– Вот… так.
– Да. Так для чего тебе в твои тридцать шесть быть рядом с родителями?
– Только так я маленькая… и только так я не женщина… Рооооооооберт, да когда же это закоооооончитсяааа???
Она подпрыгивает с дивана, начинает ходить по комнате из стороны в сторону, останавливаться, дышать, то и дело поправляя лоб попеременно то левой, то правой рукой, будто он сейчас отпадет или отклеится.
Подходит к другому столику, берет стаканчик Мигеля и ставит рядом со своим.
– Я хочу так! Как сделать так, Роберт?!! Я хочу трахаться! – Отчеканивает и продолжает выбрасывать в воздух. – Я хочу любить! Ждать его, быть с ним! Я не хочу лететь к маме по первому ее зову и слушать ее многочасовые помои про папу. Я хочу быть женщиной, Роберт! Помогииииии…
Любовь связана с мальчиком из Испании.
Дружба по переписке. Первая влюбленность. Влечение. Слезы. Страсть.
Первая встреча на взрослой территории. Разочарование и слепая наивность с верой в будущее. Через долгих десять лет после знакомства.
Снова иллюзия любви и цепкое удержание за того, которого нет. Даниэль.
Мальчик, который так и не вырос.
Разовый секс превратился в одну большую неудачу.
С обеих сторон. Она полная дура в постели. Он робкий девственник в свои 28. Кончил ей прямо на живот, как только попытался пристроиться к ней.
После перерыва второй заход и его тревожное:
– Тихо, ты сломаешь его.
И ее последующий смех со слабо скрываемой злостью прямо ему в лицо:
– Сломаю? Я только взялась….
Он отворачивается и начинает застегивать штаны, а она спрыгивает с высокой постели и выбегает из комнаты.
Навсегда.
Оставшиеся три дня в Барселоне проводит в одиночестве.
Просто бродит.
Натыкается на что-то болезненное.
Плачет.
«Я Одиночка.
Со мной сложно. Очень привередлива в буднях и быту. Мне все не так. Все раздражает.
Не так сидит, не тут стоит, не здесь поставил кружку. И это не только о мужчине. Хоть о ком-то живом.
Даже кошка с собакой. Или попугай с хомяком.
Я приняла решение жить одной. Это правильно.
Для меня. Для людей, которые через меня могли бы травмироваться.
