Эбигейл просит Кларк на личный разговор и они на время покидают кабинет. Девушка продолжает наблюдать за пиками диаграммы, отображающейся на мониторе.
– Кларк, ты понимаешь, что эта девочка может быть кем угодно? Неспроста кто-то вторгся в ее сознание и кардинально его подчистил. Это страшно не знать даже названия предметам. Она сейчас ничем не отличается от ребенка, познающего мир. Кому нужно оставлять в лесу девушку голой, да еще и лишив памяти? Вдруг она – преступница?
– Мам, она определенно спокойная и не принесет вреда нам.
– Что если есть люди, которые считают обратное? Что если…
– Ма-а-а, хватит паранойю разводить. Она неплохая девчонка, даже, я бы сказала, милая и безобидная.
– Не влюбись только в нее. Даже она сама о себе ничего не знает, не говоря уж о нас.
– Ради бога, прекрати драматизировать. Я уж точно не собираюсь ни в кого влюбляться. Она мне интересна лишь как научный образец. И кто знает, вдруг именно благодаря ей я смогу написать и защитить свою докторскую.
– Я хвалю твои амбиции, но все же – будь с ней осторожнее. И не забудь, что сегодня к тебе на прием придет Симона и ее приемные родители.
– Да-а-а, мам, я прекрасно помню о Симоне.
– Люблю тебя. А теперь я пойду к себе. Сама понимаешь, на мне весь центр.., – Кларк лишь кивает, позволяя матери быстро поцеловать ее в щеку.
***
Блондинка возвращается в кабинет, а девушка сидит на койке, поджав под себя ноги, и разглядывает свою травмированную руку. Кларк подбегает к пациентке и берет ту за запястье.
– Зачем ты разбинтовала ее? – Кларк приходится заново обработать раны и по-новой забинтовать ладонь. – Твоя рука еще не зажила и заживет, такими темпами, не скоро.
– Прости…
Кларк сменяет гнев на милость, встретившись с зеленоглазым взглядом. Девушка тише травы, что заставляет Гриффин хоть как-то исправить свое поведение при ней.
– Ничего, не извиняйся. Но это хорошо, что тебе знакомы вежливые слова.
– А толку? Я не могу даже вспомнить, как меня зовут. Где мои родители и почему они не ищут меня? Я уже несколько дней как живу здесь, а их все нет. Ты же повесила объявление обо мне?
– Да, повесила, – Кларк не любит лгать, но сейчас считает более безопаснм не сообщать никому о найденной на трассе голой девушке.
– Спасибо, что пытаешься мне помочь, – улыбается с грустью девушка. У Кларк от этой улыбки и взгляда даже щемит сердце. Почему ее совесть именно сейчас дает о себе знать?
Кларк просит незнакомку посидеть спокойно в кабинете, когда к ней придет пациент, который страдает нервным расстройством. От этого мужчины у Гриффин буквально сводит желудок, такая неприятная энергетика исходит от него.
Когда пациент уходит, Кларк шумно выдыхает и падает на тахту. Смена только началась, а она уже уставшая. Шатенка подходит к ней и садится рядом.
– Ты очень много работаешь, – замечает девушка, прижимая ладони к поверхности тахты и наглаживая ее. – Мне думается, ты давно не отдыхала… по-настоящему.
– А что для тебя значит «отдых»? – прищуривается Кларк, а от взгляда глаза в глаза у нее даже стягивает низ живота.
– Проверяешь меня? Отдых – это значит полностью раствориться в себе, отключиться от окружения.
– Релакс, проще говоря? – ухмыляется Кларк. – Да, о нем я действительно уже забыла.
Кларк на минуту представляет себя где-нибудь на берегу песчаного белоснежного пляжа, где чистая вода и пальмы. Прикрыв глаза, девушку выдергивает из фантазий массаж предплечий. Эта незнакомка своей изумительной техников массажа доставляет удовольствие Кларк, что ее моментально начинает клонить в сон. Массаж имеет такой эффект (разумеется, только качественный массаж), что от расслабления хочется завалиться щеночком вверх лапками.
