Мне нельзя было бежать. Однажды я уже сбежала. Сейчас же меня держала на месте уверенность: сбегу еще раз — буду бегать всю жизнь.
Мы честно попытались покинуть город, избежать маячивших на горизонте проблем. Не удалось.
Не судьба.
Осталось только мужественно их встретить и попытаться пережить.
— Вы же сами говорили, что мы, люди, имеем нехорошую привычку умирать… — я не договорила, получила болезненный пинок по ноге от ведьмы, но не растерялась и зло пнула ее в ответ. Улиса дернулась и тихо ойкнула от неожиданности. Барон, от внимания которого не укрылся наш маленький молчаливый, но крайне эмоциональный спор, вопросительно приподнял бровь. И я твердо добавила: — Мне нельзя уезжать.
— Город захлестнут беспорядки, когда проклятые начнут умирать, ты понимаешь это? — спросил он. Поморщился и неохотно исправился: — Вернее, когда они начнут восставать.
— Некромант с этим разберется, — ответила я с уверенностью, которой не чувствовала.
— Дорогая… — Барон осекся, будто вспомнил о чем-то, вздохнул и сухо велел Улисе, продолжая смотреть на меня: — Ведьма, сплетешь для этого дома свою самую лучшую защиту.
Та торопливо закивала.
Барон медленно перевел взгляд на нее:
— Прямо сейчас.
Я никогда не видела, чтобы ведьма ее положения так бегала… да я вообще не видела, чтобы ведьмы бегали. Улиса же, подхватив юбки, без разговоров бросилась прочь — быстрый стук каблучков по ступеням служил неоспоримым свидетельством ее расторопности. Ведьма поспешила вниз, на первый этаж, к центру плетения, к основе всей защиты магазина.
Не успели стихнуть суетливые шаги, как мне протянули руку.
— Иди сюда. — Пришло время мне чуть поделиться своей жизненной силой.
Я решительно встала, решительно оправила юбку, решительно одернула жилетик, решительно сделала первый шаг и… все. На второй шаг решительности не хватило.
У меня не было сил, и я не хотела делиться теми жалкими крохами, что остались. Я была жадной.
— Дорогая… — протянул Барон с осуждением, и я бросилась к нему, путаясь в ногах, впечатленная жуткой мягкостью его голоса. Вцепилась в протянутую руку и замешкалась, не зная, что делать дальше.
Все сделали за меня.
Мне же оставалось только смирно сидеть на его коленях, ежиться, тихо злиться и мстительно желать Барону, собравшемуся отнять у меня последнее, несварения.
Словно почувствовав мой настрой, он не спешил питаться. Задумчиво погладил большим пальцем мою вялую ладошку — я точно слышала легкий, едва слышный, разочарованный вздох.
— У тебя и взять-то нечего, — заметил Барон, одним прикосновением оценив мое преступное бессилие.
— Простите, — на всякий случай сказала я.
Не то чтобы я чувствовала себя виноватой, я же ничего от него не прятала, у меня просто ничего не было. Сокрушительные новости подкосили, выпили меня досуха, оставив внутри лишь пустоту.
Барон невесело хмыкнул и зачем-то коснулся губами моего плеча, заставляя напрячься. Слишком мало людям было известно о Высших… а то, что было известно, в большей степени оказалось вымыслом. И кто знает, быть может, не имея возможности полакомиться моей жизненной силой, он решит попробовать мое мясцо?..
— Если завтра вечером ты не сможешь меня накормить, я заберу тебя отсюда, — сообщил он, легко спихнув меня с колен.
Я охотно вскочила, давая возможность подняться и Барону.
— Не делай глупостей, моя радость.
— Не буду! — горячо заверила его и чуть не подавилась воздухом, услышав:
