– Виктор Николаевич, но ко мне так не обращаются, привык уже к Витьке. Да, недавно школу закончил, вот, еду мечту исполнять, летчиком военной авиации думаю стать. Вы куда путь держите? – пожав руку, ответил молодой человек.
– А-а-а, это дело хорошее. Я, вот, в девятнадцать на фронт попал, потом вернулся в сорок пятом весь шитый-перешитый, благо силы позволяли, устроился на завод в городе работать, но не сложилось, тяжело мне стало от суеты либо от войны не успел достаточно отойти, поэтому вернулся в родную деревню, там женушку нашел, так и осел, троих детей подняли. Как раз к старшей еду в гости с внуками понянчиться и гостинцев передать. Сейчас трактористом при колхозе работаю, а тоже хотел небо покорять, да умишка Бог не дал, и время неподходящее выпало на мою долю, хотя не жалуюсь, и за это спасибо.
– Будете хлеб с малиновым вареньем, мама с собой упаковала? – предложил Витя, явно желая перевести тему.
– Нет, еще посплю, через пару часов сходить, а там целый день на ногах буду, хочу подготовиться к беготне, – смеясь ответил Василий.
Когда попутчик улегся, отвернувшись лицом к стенке, Витя наконец мог снять маску вежливой улыбки с лица. Пусть он и вырос в деревне, и был во всех компаниях заводилой, но общение ему порой надоедало, отвлекая от обдумывания какой-то новой мысли в голове. И тут произошла аналогичная ситуация, да еще его будто окатило ведром безнадеги, когда слушал рассказ о жизни этого мужчины. Такая рутина вгоняла в тоску. Он даже представлял, как могли выглядеть последние тридцать лет Василия Алексеевича: проснулся – поел – поцеловал жену – пошел на работу – поработал —пообедал – опять поработал – вернулся домой – покормил скот, если это раньше не сделала жена – пошел спать. От подобной бытовухи и с ума сойти недолго.
В душе Витьки еще играл юношеский максимализм. Он готов был геройствовать, отчаянно бросаться выполнять любую, даже самую сложную задачу, хотел постоянно видеть разные декорации вокруг, поскольку деревенские пейзажи хоть и любил, но за семнадцать лет настолько успели надоесть, что аж тошно порой было. Он желал масштабирования своих возможностей. Умение управлять самолетом, когда можешь видеть весь мир с высоты птичьего полета, явно могло поспособствовать в этом.
Ехал молодой человек на поезде около суток, но большую часть пути оставался один в купе, только изредка к нему заходил проводник, узнать, ничего ли не надо. Поспать ночью не удалось, по коридору кто-то постоянно ходил, да еще и на одной из станций в вагон села пара с маленьким ребенком, истерику которого могли успокоить не больше, чем на полчаса. Когда уже под утро Витя начал дремать, в его купе по ошибке зашли пассажиры, сон как рукой сняло, больше попыток не стал предпринимать, лучше по приезде отдохнет у сестры отца, где должен был остаться на одну ночь, а потом отправиться на сборы.
На следующий день после прибытия полностью отдохнувший в отглаженной белоснежной рубашке, брюках со стрелками и настолько начищенных ботинках, что в них отражались улицы, молодой человек гордо шествовал, держа под мышкой необходимый для поступления пакет документов. Особенно ему грело душу полученное ранее заключение ВЛЭК (врачебно-летной экспертной комиссии), согласно которому его признавали полностью пригодным. На спине висел взятый из дома рюкзак (сумки с гостинцами из деревни предназначались тете, у нее и оставил их благополучно). Предвкушению не было предела, энергия внутри била ключом, так уже хотел оказаться ближе к самолетам.
