Ты мне вместо внука стал, или даже сына. Не завел в свое время семьи, куда мне калеке, вот и промаялся всю жизнь один. Радость все же на старости лет и в дом старика заглянула. Бог послал неугомонного мальчугана, носящегося словно ветер, в помощь. Каждый раз радовался, когда заглядывал ко мне, прямо на душе светло становилось. Думаю, молодые просто ярче светят, поэтому к ним и тянутся пожилые, чтобы в темноте не сгинуть, свой-то огонек – тю-тю.
Знаешь, Витька, ты, будь добр, проживи свой век достойно, чтобы моя отданная нога и жизнь окупились. И пускай рядом всегда будут те, ради кого стоит биться с любой непогодой.
Агап Федорович».
Дочитав последние строки, молодой человек уткнулся лицом в письмо и наконец заплакал. Ярый противник такого проявления чувств, тогда он не мог остановить скопившийся поток боли, желавшей вырваться наружу. Почему вообще все свалилось в один момент? Смерть дорого человека, которому вроде и мог помочь, да только ума не хватило понять, как именно, наиглупейшая травма, потеря мечты, которую уже вроде бы завернутую в подарочной упаковке держал в руках, нытье родителей, не способных даже постараться почувствовать боль родного сына, – все это висело тяжелым грузом на плечах еще не до конца повзрослевшего юноши.
Так и сидел он около двух часов на поваленном дереве и жалел себя любимого. Слабость, спрятанная столь глубоко за постоянными успехами и похвалами, пробилась наружу. После того месяца ему так и не удалось вновь в полной мере обрести себя, оставалось прятаться за масками, а их, в его арсенале скопится достаточно.
Дальше все завертелось с необычайной скоростью, даже сам Витька отмечал потом, что смена кадров была колоссальной. После возвращения из леса, он заявил родителям о намерении в скором времени вернуться в город, но детально план не посвящал. А идея была вполне простой – поступить в городе в педагогический университет на учителя истории, заселиться в местное общежитие, потом как-нибудь само решится, главное – первый шаг сделать.
Через неделю, расковыряв предварительно гипс до колена, чтобы удобнее было идти, молодой человек через лес с багажом и на костылях направился за новой мечтой, которая пока в его голове оставалась слишком уж абстрактной. На все уговоры родителей сопроводить в дороге отвечал категорическим отказом, ибо уже совсем взрослый, сам справится. В городе договорился с тетей некоторое время пожить у нее до поступления, взамен обещал заниматься с племянником математикой, поскольку уж больно по ней мальчишка не успевал в школе. Витька жил на свои деньги, отложенные еще до поступления в училище, не сидел на чужой шее.
Экзамены все сдал успешно, поэтому в конце августа увидел свою фамилию в списках поступивших. Нога практически зажила, уже редко беспокоила, поэтому оформление всех документов с беготней по городу для получения нужных справок на заселение не доставило дискомфорта. Стипендию обещали неплохую по тем деньгам, а это, в свою очередь, закрывало пунктик, беспокоивший больше всего, поскольку жаждал полной материальной независимости. Именно в период жизни в общежитии и сделает маленькую рамку 10*10 см для десяти копеек, полученных от деда Агапа.
В учебный процесс шустрый и восприимчивый Витя влился крайне быстро, к тому же, еще не поросла в душе бурьяном дисциплина, выработанная в летном училище. Единственное, явно бросающееся в глаза отличие, – совершенно иная атмосфера внутри групп, меньше напряжения что ли. В общежитии к нему подселили двух других студентов, поступивших на первый курс в этот же университет, но один планировал стал учителем математики, а другой – бухгалтером, благо профиль учебного заведения позволял.
