В тот день Оксану никто не остановил, да и не собирался. Отец поддерживал решение дочери, пора уже ей было начинать самостоятельную жизнь, тем более, с ее рациональностью на улице точно не останется ночевать. Да и вообще, сразу раскусил план, поскольку заметил, как быстро она собралась и слиняла в темноту. Супруга же испытала смешанные чувства: во-первых, ее кольнула в самое сердце обида за то, что девушка посмела проявить характер, значит, нервы и время на наставления потрачены впустую; во-вторых, в ее разуме начало прорастать зерно гордости за дочь. Единственная мысль, в которой муж и жена сходились, – девушка ушла в подготовленное место. Они практически не разговаривали в тот вечер, лишь перекинулись парой штатных фраз.
Уход Оксаны спровоцировал в голове матери огромное количество размышлений, многие из которых обличали злоупотребление родительскими обязанностями. Изменения в отношении к своим поступкам не произошло за один день, извольте, так бывает только в фильмах, где все ограничены экранным временем, нет, на это ушли месяца, да и потом, много лет спустя, несмотря на старания сдерживать порывы при общении с дочерью, периодами проскакивали старые мотивы. Женщина увидела, пролистывая память, как жестоко вела себя, когда Оксана делала попытки проявлять самостоятельность. Гиперопека, призванная защитить ребенка от ошибок, сковала потенциал, сделав вольного человека заложником родного дома.
Ведь в ее детстве не было такого, да и кто стал бы излишне контролировать в деревне, когда у каждого члена семьи был ворох забот, причем нескончаемый. Тут же девочку ограждали от всего: подходить к газовой плите нельзя, а то еще выключить забудет, весь дом на воздух взлетит; нельзя одной в магазин ходить, вдруг машина собьет или кто решит украсть; нельзя ездить с классом в поездки, ненароком отстанет от группы, и все, потеряется с концами. Эти «нельзя» из жизни Оксаны можно перечислять до бесконечности. Конечно, мать убеждала себя, что все правильно делала, как без такой заботы уберечь ребенка, которого столь сильно любила, однако самообман бесполезен для раненых людей, и женщина прекрасно понимала степень нанесенного ущерба.
Спустя пару дней после ухода дочери, она все же решилась на откровенный разговор с мужем, ей просто необходимо было его мнение. Вечером, когда он вернулся с работы и разместился на диване посмотреть телевизор, женщина подсела к нему и виноватым голосом спросила:
– Ты считаешь меня плохой матерью?
Муж, вполне ожидавший этого диалога, нежно посмотрел на супругу, которую, несмотря на склочный, эгоистичный характер, все еще любил.
– Не самой, конечно, идеальной, но таковых и не существует.
– Знаешь, как сильно за нее переживаю… Много чего передумала за последние дни, и аж тошно от себя стало. Бывает, вроде хочешь как лучше, а получается, ну, ты понял. Диктатор в юбке прямо. Раньше ведь такой не была…
– Не была. Думаю, на тебе сказался выкидыш, ты потом вся не своя ходила, а Оксанке как раз пять лет было, вот, и все свое внимание на нее переключила, чтобы отвлечься. А дальше страхи начали навязчиво мелькать в голове, будто и дочь потерять можем. К тому же, привычка все контролировать дала о себе знать, поэтому все и вылилось в тоталитарный режим воспитания. Пойми, каждый по-своему горе переживает: некоторые пить начинают от безысходности, другие же – с головой в работу уходят, ты же выбрала иную дорожку. Не переживай особо, все с ней будет пучком, явно не на вокзале ночует. Я вчера звонил, уже устроилась на съемной квартире, чистенько и уютно, денег хватает, – успокаивающе добавил супруг.
