По мере того, как прибывали клиенты, росло и воодушевление сестрицы Ми. Она раскраснелась и с сияющим лицом уселась перед воротами, словно вся улица – их общий дом. Она приветствовала клиентов, здоровалась с соседями, с хозяевами окрестных магазинчиков, громко перешучивалась и чувствовала себя как рыба в воде. Мимо проехал знакомый таксист, притормозил и высунул руку из окна. Сестрица Ми тут же дала ему сигарету.
– А чего не прикурила? – спросил таксист.
– Сам давай!
– Если бы я хотел прикуривать, то зачем бы стрелял у тебя сигареты? Лучше бы, наоборот, тебя угостил.
Сестрица Ми даже не улыбнулась ему, но лицо ее осветилось от тайной радости. Она достала новую сигарету из портсигара, поднесла к губам, опустила голову, чтобы прикурить, а потом сунула водителю.
– Хорошие сигареты! – воскликнул он.
– Да ну, гадость!
– Если я тебе клиента не привез, то меня и за человека считать не надо?
– Ну, у меня тут не публичный дом, зачем мне привозить клиентов? Сигарету я тебе зажгла, потому что по примеру Лэй Фэна[14] учусь делать добрые дела. А то вдруг ты, пока будешь прикуривать, еще собьешь кого по неосторожности.
– Типун тебе на язык! – сказал водитель.
– Я такой человек – люблю говорить начистоту. Если говорю, то правду. И вам, молодежи, стоило бы у меня поучиться.
Водитель нажал на газ и потихоньку поехал; он все еще смотрел на сестрицу Ми, повернув голову, и в глазах его до последнего отражалась ее тень. Она же почти сразу отвела взгляд и с энтузиазмом переключилась на другого собеседника.
Фэн Чунь проторчала в подсобке слишком долго. В итоге слезы сами собой высохли. Волнение потихоньку утихло. И Фэн Чунь, собрав всю храбрость в кулак, заставила себя подняться. Беззвучно приоткрыв занавеску, она наблюдала за сестрицей Ми. Фэн Чунь слышала все, что та говорила. Видела, как сестрица Ми себя вела. Обычно Фэн Чунь не обращала внимания на шутки-прибаутки типа тех, которыми только что обменялись сестрица Ми и таксист, на деревенские поговорки и безобидный флирт. Она росла по соседству, так что все это в одно ее ухо влетало, а в другое вылетало, не задерживаясь. Но сегодня, пока Фэн Чунь тайком подсматривала за сестрицей Ми из-за занавески, каждое слово запало в ее сердце; она вдруг поняла, что кругом – сплошные пары, и даже сестрица Ми пользовалась популярностью у противоположного пола. Вот только она не позволяла сердцу распаляться и сама не бередила чувства мужчин, чтобы те не вздумали за ней волочиться. Она не смотрела ни одному человеку вслед, взгляд ее принадлежал лишь ей и был прикован исключительно к лавке. Она всецело сосредоточена на своих делах. Получалось, сестрица Ми довольно жесткая.
Внезапно у Фэн Чунь пискнул телефон, до смерти ее перепугав. Она прочла полученное сообщение – оказалось, что писала ей сестрица Ми: «Свекровь сейчас спустится, чтобы готовить ужин».
В этом вся сестрица Ми. Она не написала в приказном порядке, что пора приступать к работе; она хотела, чтобы Фэн Чунь как зашла сама в подсобку, так сама и вышла бы. Фэн Чунь подумала, что сестрица Ми не просто жесткая, но еще и сильная, и ей ни за что ее не одолеть. Как говорится, плетью обуха не перешибешь. Пришлось ей скрепя сердце выйти из-за занавески.
Когда Фэн Чунь появилась из подсобки, сестрица Ми увлеченно занималась делами и даже не взглянула на нее. В лавку набилась целая толпа клиентов, рабочих рук не хватало, так что Фэн Чунь тут же взяла себе одного из посетителей и с головой ушла в работу.
