– Если ты не против, я пополню список твоих контактов! – ответил я.
С этого момента между нами началась осторожная приятельская переписка. Несколько раз мы обменялись дежурными вопросами. Новые сообщения всплывали на экране смартфона и замирали на несколько секунд. Чтобы проверить их и ответить, я должен был воспользоваться моментами, когда рядом не было Насти.
Это было очень странное чувство, оно вызывало тревогу, но и дарило какой-то азарт. Что, если ответ придёт, когда мой телефон будет на виду у жены? Я мог установить телефон в машине в режиме навигатора перед её глазами, мы вместе могли что-то искать в интернете или она могла попросить позвонить с моего телефона, потому что её телефон, к примеру, разрядился.
Я отключил всплывающие уведомления. Оставался яркий красный кружок с белой цифрой внутри над иконкой приложения, который появлялся каждый раз, когда Ксюша отвечала. Так как я в это время больше ни с кем не контактировал в этой среде, то его сочетание с синей пиктограммой программы мгновенно приобрело для меня особое сакральное значение.
Два взрослых человека со своей личной жизнью общались между собой. Тот факт, что она знала о моих чувствах, а я мог спрашивать её о ходе беременности, меня успокаивал. Я получил даже больше того, что хотел, и это позволяло надеяться, что наше безобидное общение вернёт всё на свои места, обогатив список друзей каждого из нас двоих.
– Доброе утро! – преодолев волнение, напечатал я, едва вышел из дома ранним утром в понедельник.
Я проснулся рано и ждал момента выхода из дома, чтобы написать ей и ждать ответа, любуясь весенним восходом. Поднимающееся солнце играло бликами на тающем снегу.
– Как твои дела? – спросил я.
– Еду на работу.
– Одна?
– Нет, А везёт.
Я заметил, что Ксюша сокращает имя Андрея до первой буквы «А», а некоторые слова настолько, насколько возможно, лишь бы было понятно. Я задумался о том, с каким количеством людей она переписывается. А главное: сколько среди них мужчин?
Мы перебросились ещё несколькими незначительными сообщениями, пока я был в дороге.
В офисе на нашем этаже я оказался первым. Утренняя тишина отличалась от вечерней. В той была какая-то усталость, будто ты смотришь на поле боя после военных действий. Из вечерней офисной тишины хотелось скорее убежать, оставив всё как есть. К утру же «поле сражений» остывало, и наполнялось ожиданиями новых свершений.
Солнечные лучи падали из окон на ковровое покрытие и столы, рисуя правильные геометрические узоры. Я не торопился включать компьютер, чтобы продлить это затишье, в котором хотелось оставаться подольше.
Проходя через приемную, я достал телефон, чтобы написать Ксюше. В этот момент дверь лифтового холла открылась, и вошла она.
– О! Привет ещё раз! – поздоровался я.
– Привет! – ответила она и улыбнулась.
Мне было не просто выбрать манеру общения с ней. Мог ли я вести себя свободнее сейчас, как в обычном неформальном кругу, или я всё ещё оставался для нее коллегой, малознакомым женатым мужчиной, некстати влюбленным в нее, отчего вызывающим осторожность?
