Читать онлайн Валентин Лавров - Русская сила графа Соколова
Предисловие
Волшебное очарование богатырством
Великий Л. Н. Толстой закончил работу над «Войной и миром» в 1868 году. После этого он долго не принимался ни за какое литературное произведение. Но в начале 1870 года у писателя родилось желание писать роман, героями которого были бы люди, одаренные характерами русских богатырей. Лев Николаевич даже сделал некоторые заметки к роману, рукописи которых сохранились.
Замысел, полагаю, весьма соблазнительный. Ведь именно поступки былинных героев, как и вообще людей могучих, приводили Толстого в восторг.
По разным причинам книга эта написана не была. А жаль! Ведь нет нужды говорить, что книга эта была бы прекрасной.
Но по странному совпадению именно летом 1870 года родился замечательный русский богатырь – граф Аполлинарий Соколов, который стал героем нескольких моих книг, как и этой, которую вы, дорогой читатель, держите сейчас в руках.
Пожалуй, нет нужды объяснять, почему к очередным приключениям знаменитого графа Соколова я подверстал свою книгу «Русская сила». Они обе написаны на историческом материале, их герои – легендарные богатыри.
Полагаю, что эти книги полезно дополняют друг друга.
Во всяком случае, хочется верить: «Русская сила графа Соколова», как и предыдущие мои книги, найдет самый широкий круг читателей. Более того, поможет многим людям обрести здоровый образ жизни и богатырскую силу.
Мне неоднократно приходилось слышать от различных спортсменов – от хоккеистов и футболистов до боксеров и борцов, – что они используют в своей подготовке упражнения из арсенала героев этой книги.
Надеюсь, что, раскрыв эту книгу, вы ее прочтете на одном дыхании. И сколько бы ни было вам лет, пусть эти страницы разбудят ваше желание стать сильнее, крепче здоровьем, хладнокровнее и мужественнее.
В любом возрасте забота о своем здоровье, о своей умственной, нравственной и физической силе – дело первостатейной важности. Любознательный читатель найдет для себя немало любопытного не только о знаменитых людях, отличавшихся фантастической силой, но узнает много нового о тех истоках, откуда вышла современная тяжелая атлетика.
Русская сила графа Соколова
Интриганы
Эта нашумевшая в свое время история началась для графа Соколова памятным утром 8 апреля 1912 года.
На Большой Ордынке царило небывалое многолюдье. Здесь, под звон колоколов, заканчивалась торжественная служба. Освящали новый храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы при Марфо-Мариинской обители. Парчовые облачения духовных иерархов, военные мундиры с золотом эполет и орденов, важные сановники, роскошные дамы – все самое знатное и влиятельное Москвы и Петербурга собралось во дворе святой обители.
В центре этих событий была настоятельница обители – стройная сорокавосьмилетняя великая княгиня Елизавета Федоровна с красивым величественным лицом. Она, вопреки ложному мнению многих, приняла не монашеский постриг, но обет послушания. Всех поражало ее элегантное одеяние – длинное платье из грубой шерсти светло-жемчужного цвета, белый льняной платок, охватывавший лицо, – апостольник, большое белоснежное покрывало, спадавшее строгими складками, а на груди – кипарисовый восьмиконечный крест. По Москве ходил слух, что эскизы ее изысканного облачения выполнил знаменитый художник Михаил Нестеров.
Для людей близких Елизавета Федоровна была просто Эллой, по рождению принцессой Гессен-Дармштадтской, вдовой московского губернатора великого князя Сергея Александровича, убитого террористом Каляевым.
Минуло ровно два года, как состоялось посвящение великой княгини в настоятельницы устроенной ею обители милосердия. И вот новое торжество.
Среди самых почетных гостей был и граф Соколов. Именно к нему во время службы приблизилась девушка – одна из восемнадцати, тоже принявших обет служения, – и сообщила, что Елизавета Федоровна после чая просит графа заглянуть в ее келью:
– Есть приватный, весьма важный разговор. Разговор состоялся и весьма удивил сыщика. Прощаясь, он заверил:
– Обещаю вам, Елизавета Федоровна, что сделаю все возможное, все, что в силах моих.
Своих слов граф на ветер не бросал.
Ближе к вечеру в квартире Соколова раздался телефонный звонок. Гений сыска узнал голос московского губернатора Джунковского. Он был давним приятелем Соколова и однополчанином. Джунковский с улыбкой сказал:
– Давно мы хотим собраться вместе, отдохнуть за столом. Жизнь уходит, а мечта наша бледнеет…
Соколов немного помедлил, раздумывая. Он сказал:
– Нынче вечером я еду в Мытищи, в свою усадьбу… Владимир Федорович, приезжай, пожалуйста! Отдохнем в тиши.
Джунковский обрадовался:
– Вот и хорошо! Я приеду к тебе завтра к ужину. Только давай без оркестра и ливрейных слуг, попросту.
Владимир Федорович Джунковский – личность замечательная. Его отец был генерал-майором. Джунковский-младший получил образование в весьма привилегированном Пажеском корпусе. Служил в лейб-гвардии Преображенском полку (как некогда и Соколов). С декабря 1891 года был зачислен адъютантом московского генерал-губернатора Сергея Александровича. С августа 1908 года назначен московским губернатором.
Джунковский оказался на редкость толковым и трудолюбивым организатором, что на нашей земле случается не часто.
Его отношение к Соколову было самым сердечным, лаже восторженным. Однако на сей раз визит к другу имел некую подоплеку…
Знаменитый на всю Россию гений сыска граф Соколов сидел на террасе своей мытищинской усадьбы. Вечерело. Ясное солнце медленно садилось за дальним лесом. Его лучи преломлялись в цветных стеклах и фантастическими узорами ложились на белоснежную скатерть.
Джунковский прикатил на служебном авто. Губернатор был на редкость обаятельным человеком – крепкий в плечах, со спокойным и мужественным лицом, которое весьма красили пышные усы.
Прежде чем приступить к делу, говорили о вещах злободневных, но отвлеченных: о большевистской провокации на Ленских приисках, закончившейся грабежами, стрельбой и трупами; об очередном скандале в Государственной думе, который устроил известный Марков-2, крикнувший с трибуны: «Русский народ в его массе не желает стать рабом иудейского паразитного племени», за что был исключен на пятнадцать заседаний; о печальном известии – гибели «Титаника», шедшего в Нью-Йорк. Одной из жертв стал знаменитый скрипач Вениамин Казарин, в свое время помогавший раскрыть в Саратове гнездо террористов.
– И еще одна грустная новость, – вздохнул Джунковский и перекрестился. – Нынче утром скончался фон Вендрих.
– Тот самый, что был гласным Думы и твоим товарищем по должности председателя попечительства народной трезвости?
– Да, его кончина меня глубоко огорчила.
– Когда похороны?
– Послезавтра на Алексеевском кладбище.
– Я уважал Николая Карловича, обязательно приду проводить его. Прямо несчастные времена настали…
Джунковский долгим взором посмотрел на Соколова и согласно кивнул:
– У меня тоже с некоторых пор возникло ощущение: словно движется что-то страшное и неотвратимое, что сомнет нас, отнимет жизни и наши, и близких. Так все переменилось в мире с началом нынешнего столетия! Я прихожу в ужас при виде того, как русский человек бежит от Христа, как колеблется Россия.
Соколов согласился:
– Народ перестал бояться греха.
– И то дело, распутать которое тебя просит Элла, – еще одно подтверждение падения нравов. Подобное преступление еще совсем недавно было немыслимо… Это ведь я советовал Элле обратиться к тебе.
Соколов согласно кивнул:
– Да, я свое обещание выполню – займусь этим безобразным преступлением.
Джунковский вздохнул:
– Я дважды вызывал с докладом о ходе расследования казанского полицмейстера Васильева. Человек он вроде толковый, дело вроде бы нехитрое, но оно у них совсем застопорилось.
– Расскажи, Владимир Федорович, как все произошло?
Джунковский доел паровую осетрину, утер уста матерчатой салфеткой и, малыми глотками отпивая янтарное «Абрау-Дюрсо», начал излагать суть возмутительного происшествия.
– В семнадцати верстах к северу от Казани расположился Седьмиозерский монастырь. Тебе не приходилось бывать в сем удивительном уголке, Аполлинарий Николаевич?
– Господь не довел!
– Представь себе: гористое место покрыто прекрасными лесами, чистейшей воды прохладные озера, множество певчих птиц – рай, да и только! Лет триста назад инок Евфимий, пришедший из Устюга, водрузил тут крест, поставил себе келью и повел отшельническую жизнь.
– Как многократно случалось, к нему потянулся народ?
– Да, Аполлинарий Николаевич, прослышав о его строгой жизни, о нестяжании, о чудесах исцеления и прочих духовных достоинствах отшельника, сюда потянулись многие, искавшие спасения от грехов мира. Так возник храм во имя Вознесения Христова и святого мученика Иоанна Белградского. Вблизи храма поставили многочисленные кельи. В 1646 году основали Седьмиозерский Богородицкий монастырь. Сюда потекли богатые пожертвования. Возле монастыря возникла и слобода Седьмиозерная.
Соколов вопросительно поднял бровь:
– Весь этот любопытный исторический экскурс имеет отношение к нашей истории?
– Безусловно! Без него не понять всей трагедии случившегося. Дело в том, что Евфимий пожертвовал в монастырь чудотворную икону Смоленской Божией Матери, которую он некогда принес из Устюга. Пред иконою по молитвам стали свершаться удивительные чудеса: прозревали слепые, вставали со своих одров параличные, дурного поведения люди избавлялись от пьянства и других пороков, благодать поселялась в людских сердцах. Множество православного народа стало притекать в обитель, многократно возросли пожертвования. Но особую славу и всеобщее поклонение в масштабах, пожалуй, всей России седьмиозерская икона Смоленской Божией Матери получила в 1654 году.
Соколов обладал прекрасной памятью и был большим эрудитом. Он заметил:
– Как же, тогда посетила Россию страшная моровая язва. Были опустошены целые города и села.
– Верно! Появилась эпидемия и в Казани. Она истребила – страшно сказать! – сорок восемь тысяч жителей. Тогда, по совершении всенощного бдения и литургии, была поднята икона Смоленской Божией Матери. Возле нынешнего Кизического монастыря святыня была встречена гражданами, со слезами отчаяния молившими Владычицу о предстательстве за них. Икона была обнесена вокруг стен Казани. Моровая язва тут же утихла. Икона стала почитаться чудотворной. Уже в 1658 году здесь возник храм во имя этой иконы. Казанский митрополит Лаврентий II установил на вечные времена ежегодное принесение чудотворной иконы из Седьмиозерской пустыни в Казань и свершение крестного хода. В течение последующих веков чудотворная икона Смоленской Божией Матери творила немало замечательных чудес, стала предметом всеобщего поклонения. Из самых отдаленных уголков России к ней на поклон стекались паломники.
Соколов, с интересом слушавший эту историю, печально покачал головой:
– И вот теперь эта почитаемая святыня исчезла…
– Это кощунственное воровство произвело на прихожан, как и вообще на всех православных людей, самое удручающее впечатление. Прошли слухи, что это предвещает конец света и прочие ужасы. Среди простого народа начались волнения, многие перестали работать и ждут конца света. Вот почему, мой гениальный друг, прошу тебя еще раз – отыщи пропажу!
Похожие книги
