Я знаю, будь ты рядом, ты сказал бы, что я слишком взбалмошна и опрометчива, что лучше бы мне не торопиться, однако я серьезно подумываю о том, чтобы бросить службу в корпусе и пойти по твоим стопам.
Я уверена, что способна делать что-то более полезное, чем сидеть и ждать чванливых офицеров. Все идет к тому, что эта «священная» война скоро закончится. Мы слышали, что с Ленинграда снята окаянная блокада и его несчастные жители, наконец-то, свободны.
Первое время на службе все было даже ничего, я привыкала к своему чу́дному «Хамберу», но в канун Нового года, когда я предпочла бы отвести душу, мне пришлось снова везти в Портсмут двух офицеров. К тому времени маршрут я уже знала хорошо, но, ты представляешь, по их милости я всю новогоднюю ночь просидела в машине, и они хоть бы словом предупредили. Более того, я даже праздник не могла отметить, так как у меня не было ни еды, ни напитков. А утром, когда они наконец вернулись, я от них только и услышала: «О, водитель, мы совсем про вас забыли». И потом, жутко уставшая и раздраженная, я была вынуждена снова везти их в Лондон. До чертиков обидно, что меня воспринимают как должное, относятся ко мне с пренебрежением. Я этим сыта по горло и хочу перемен. И еще меня огорчает, что я ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы отомстить за тебя.
Ты не преминул бы спросить, каких перемен я хочу. Так вот, сегодня у нас в роте на доске я увидела объявление о наборе добровольцев, которые имеют навыки секретарской работы и владеют иностранными языками, и я намерена подать заявление. Посмотрим, к чему это приведет. Французский я знаю очень хорошо, но немецкий, думаю, гораздо лучше. Шоферить интересно, и по крайней мере водитель я теперь куда более опытный, чем прежде, но часами дожидаться бесцеремонных эгоистичных офицеров – занятие не самое приятное, да и не стоящее, а я хочу приносить пользу, как ты, дорогой. И если ради этого мне придется рисковать жизнью, как это делал ты, значит, я окажусь в хорошей компании. Как знать, возможно, мы с тобой снова встретимся гораздо раньше, чем я думала, и вот уж мы тогда позабавимся. Я очень по тебе скучаю, дорогой.
С любовью, твоя Эви.
P.S.Я люблю тебя.
9 ноября 2016 г.
Будьте так любезны
– Не притворяйся, будто ты ничего не знаешь про оружие, – шипит Пэт. – Я перерыла те чемоданы. Там только твои вещи – одежда, документы, паспорта. Тебе придется объяснить полиции, откуда взялось оружие.
– Охотно объясню, дорогая, если вспомню.
Волосы у Пэт влажные, на ней тренировочный костюм. Такое впечатление, что она примчалась в лечебницу из тренажерного зала. Какие упражнения теперь в моде? В пору молодости Эвелин подходящей физической нагрузкой считались гольф и садоводство, ну и, может быть, в теплое время года теннис. А ныне все только бегают да ходят в спортзал, чтобы оставаться в форме.
– Ты уж постарайся вспомнить! Я даже представить не могла, какой переполох поднимется, когда везла оружие в полицию. Меня там приняли за преступницу, честное слово! Видела бы ты их лица, когда я обратилась к дежурному. Сказали, что нельзя было везти к ним оружие в машине, что следовало оставить оружие там, где я его нашла, что оно могло выстрелить в любую минуту.
Эвелин силится сдержать улыбку, но уголки ее рта все равно подергиваются:
– Это маловероятно, Пэт. Папа учил нас не оставлять ружья заряженными, особенно в доме. В этом вопросе он был особенно щепетилен.
