Ещё пара азаров приближалась к ней. Но реакция, выработанная долгими годами тренировок, и в этот раз не подвела Тень. Мечи в её руках взвивались и опускались, кололи и пробивали, сея вокруг хаос и смерть. Лязг металла, треск дерева, вопли раненых заглушали собой всё.
Шайнара сражалась неистово и яростно. Она полностью растворялась в битве и с каким-то диким восторгом отдавалась ей. И в этот момент Рогул отпустил её… И словно спали невидимые оковы. Впервые за долгое время она вдруг почувствовала себя такой свободной… И такой сильной… Она одна стояла на пути убийц. Но они не пройдут через неё! Не сегодня…
Когда Шайнара остановилась, девять мёртвых азаров лежало у её ног. Она тяжело дышала и была вся в крови. Но это была не её кровь. Это была кровь её врагов. А вокруг царило безмолвие.
Шайнара подняла голову и огляделась. Нападавшие убили трёх женщин, но остальных она успела спасти. И все они, замерев в изумлении, молча смотрели на неё. За их спинами стояли несколько мужчин, подоспевших на выручку, и тоже не произносили ни слова. Даже Дора, которая знала, кто такие Тени Ордена, взирала на калахари так, словно перед ней предстал сам демон мортана.
Шайнара перевела взгляд на свои руки, медленно разжала ладони и бросила окровавленные мечи на землю…
***
Солнце тонуло в тёмно-зелёных холмах, и красные-серые тени прятались и расползались по уголкам ухтюга. Время тянулось мучительно долго. Шайнара сидела на полу своей ухты, уставившись на полог и вздрагивала от малейшего его колыхания. Она ждала, когда за ней придут и отведут на холм наказаний. Она – калахари – взяла в руки оружие и по закону Великих Равнин теперь за это должна лишиться руки. Шайнара протяжно вздохнула: легче – просто умереть. Но как бы то ни было, она не жалела о том, что сделала.
Полог отодвинулся и на пороге показались два воина.
– Пошли, – хрипло произнёс один из них.
Шайнара поднялась и, стараясь оставаться спокойной, вышла следом за ними.
Её провели по главной улице. Один из сопровождавших при этом шёл впереди и бил в две медные тарелки. Мужчины, женщины и дети выходили на этот звук из своих жилищ и следовали за процессией. Но многие варны, не дожидаясь пригласительного звона, уже находились на месте.
Они толпились вокруг холма. Кто-то сидел, кто-то стоял, облокотившись о лук, кто-то негромко разговаривал. Но ни выкриков, ни оскорблений, ни гневных смешков, как это было в тот раз, когда девушку бросили в яму с волком, не раздавалось. На некоторых лицах отражался суеверный страх, когда Шайнару вели мимо, на некоторых – любопытство и на очень многих – нескрываемое сочувствие…
На холме установили деревянную стойку с удерживающим устройством для руки. Пытаясь подавить внутреннюю дрожь, Шайнара встала на колени и просунула правую руку в ременную петлю, которую тотчас затянули.
Холм наказаний имел крутые склоны. Ара'Ченгор шёл медленно: подъём давался старому вождю нелегко. За ним, придерживая меч, следовал Дастар. Варны замолчали, и вязкая тишина разлилась над холмом.
Ара'Ченгорг остановился напротив Шайнары. Дастар же шагнул к девушке.
– Калахари, которая прикоснулась к оружию, наказывается отсечением правой руки, – громко провозгласил вождь, и сердце той пропустило удар. – Таков закон Великих Равнин. Таков закон наших предков.
Шайнара побледнела, но до скрипа стиснула зубы, чтобы не потерять самообладания. Лучше бы… Лучше бы они убили её…
