Кристо, Кристо… Почему же вы не выходите у меня из головы?
Пробковый шлем, глаза с крапинками, благородная скромность одежд. Во главе горстки самоотверженных волонтеров – против дикого мира и во благо несчастных аборигенов. Настоящий рыцарь… Магистр!
К парадному подкатил джип. Из салона выпрыгнул О’Ливи. Увидел Реми и помахал ей рукой.
– Греза у себя?
– А зачем она вам?
О’Ливи кивнул и побежал к дверям.
– Да она уже напилась! – крикнула Реми вдогонку.
Что происходит? Она всплеснула руками. Их как будто всех подменили на Сирене: и Грезу, и О’Ливи, и даже папа́. Сама того не желая, Реми поплелась следом за писателем.
Дверь в апартаменты Марвелла была приоткрыта. Греза, пьяно похихикивая, прижимала к груди голову О’Ливи, а тот тискал ее бедра и нес какую-то околесицу.
– Вы бы хоть дверь закрыли. Совсем, бомжи, страх потеряли? – пробормотала ошеломленная Реми. Камер наблюдения-то в отеле нет! В отличие от дворца папа́. Вот у них и помутился рассудок от мнимого приволья.
– Чего тебе надо? – промычала Греза.
– Я за гитарой пришла.
– Бери и проваливай. У нас мало времени.
О’Ливи отнял голову от жены шефа и пробубнил:
– Реми! Ну вы ведь умница! Вы не станете ябедничать, правда?
– А! Пусть ябедничает! – Греза откинулась на спинку дивана. – Кто ей поверит? Ночная кукушка кукует громче дневной! Он на нее сердит и слушать не станет!
– Ночная громче дневной… – пробормотала Реми и вышла в коридор. Гитару она так и не взяла.
…Это была захватывающая, волнующая идея. Дерзкая от начала и до конца. Во всем виноват был стресс и… еще раз стресс.
Реми подозвала администратора:
– Я хочу связаться с егерем, сопровождавшим нас на охоте.
– Со Скворцовым?
– Да, с Эндрю.
– Одну минуту.
На самом деле ждать пришлось полчаса или около того. Реми ушла в самую глухую часть парка, забралась в беседку, увитую сине-зелеными стеблями водорослей. Развернула на скамье терминал связи. Сначала терминал молчал, лишь мигал сигнал вызова. Потом в динамике завыло, задребезжало, а над скамьей возникла нечеткая голограмма.
– Скворцов.
– Это Ремина Марвелл. Здравствуйте.
– На атолле Торнадо. Связь плохая. Не вижу кто.
– Ремина. Вы сопровождали нас вчера.
– А! Мисс! Я вас почти не вижу! Я поднимусь повыше!
Голограмма дернулась и погасла. Реми услышала, как хрустят под сапогами егеря ломкие кости полипов. Скворцов тяжело дышал и отплевывался. Потом вдруг грянул выстрел: такой громкий, что динамики терминала захрипели.
– Что с вами, господин Скворцов?
– Ничего… Ч-черт… Вот-вот! Теперь я вас вижу.
– Это вы стреляли?
– Что? Да, я. Жаброхват это был… Они наглые на высотах.
– Господин Скворцов, мне нужны услуги проводника…
– Что? Еще одна охота?
– Нет, это личная просьба. Я хочу, чтоб вы отвезли меня в атолл Алехандро.
– Зачем?
– А вот этот вопрос излишний.
– Я беру за такие прогулки дорого, мисс.
– Могу себе представить.
– Я подумаю, мисс.
– Подумайте. Но я бы хотела отправиться в путь как можно скорее.
– К вечеру я вернусь в Прозерпину.
– К вечеру?
– Через восемь-десять часов. И еще через пять-шесть часов буду готов выйти.
– Господин Скворцов!
– Да, мисс?
– Я бы хотела, чтобы о нашем походе никто не знал.
– Даже ваш отец?
– Тем более отец.
– Тогда я возьму с вас еще дороже. Уж извините, но такой шанс я упустить не могу.
– Ладно уж…
Скорее отсюда! Из серого гадюшника посреди хилой полиповой поросли, где никому нет дела до нее и ей нет ни до кого дела. Подальше от финансовых интересов, заместителей министров и навязываемой роли. Подальше от лицемеров, лжецов и предателей. В рифовый лес. С головою – в буйство красок и запахов! Туда, куда зовет ее рубиновое сердце. Туда, где она может быть полезной.
