Ружья охотников мы разрядили и убрали в чехлы. Патронташи сложили в один из рюкзаков.
Я прохожу по поляне и подбираю несколько пыжей и одну стреляную гильзу.
– Дайте ваш патронташ! – говорю я Болотникову.
Он нехотя снимает патронташ с шеи и отдает мне.
– А это что? – спрашиваю я, отстегнув кожаный клапан.
Кроме патронов, снаряженных утиной дробью, в патронташе несколько картечных патронов и два пулевых. По соседству с пулевыми патронами я вижу две стреляные гильзы.
Редкий охотник заполняет патронташ вразнобой. Пули кладут к пулям, картечь – к картечи. Дробовые патроны с разными номерами тоже раскладывают по разным ячейкам патронташа. Так удобнее перезаряжать ружье на ходу.
– Сколько пуль у вас было? – спрашиваю я Болотникова.
– Две, – отвечает он, отводя глаза.
– Врете.
– А вы докажите!
– Попробую.
Я обвожу взглядом остальных охотников.
– Кто из вас не участвовал в стрельбе?
Я видел, что не все ружья были собраны, некоторые лежали в чехлах.
Трое охотников с надеждой смотрят на меня.
– Я не стрелял.
– Я тоже…
Третий молча кивает.
– Сейчас проверим, – говорю я.
Сверяюсь с номерами разрешений и нахожу их ружья. Расстегиваю чехлы и обнюхиваю стволы – пороховыми газами от них не пахнет.
– Хорошо, – киваю я. – Тогда у вас есть шанс избежать самых неприятных последствий.
Их лица вытягиваются.
– Что надо делать, товарищ егерь?
– Во-первых – дать правдивые показания. Кто предложил устроить стрельбу? Кто именно стрелял, сколько раз и какими припасами?
– Своих сдавать будете? – скалится Болотников. – Товарищи!
Он презрительно сплевывает в траву.
Охотники молчат.
– Решайте сами, кто для вас свой, – говорю я им. – Нормальные люди, или вот это пьяное хулиганье. Как решите, так и будет.
К моему облегчению, они решили правильно. Переглянулись и нехотя заговорили:
– Ваня с Серегой поспорили, кто пулей бутылку в воде разобьет. Ну, и стреляли.
– А в чем сложность? – не понимает Павел.
– Бутылка в воде крутится, – объясняю я ему, – и пуля от нее рикошетит. Чтобы разбить, надо очень точно попасть.
Я повернулся к Болотникову.
– Ну, и как? Получилось? Разбил бутылку, Иван Николаевич?
– Нет, – сквозь зубы цедит Болотников.
Я гляжу на озеро и замечаю две водочные бутылки, которые плавают метрах в тридцати от берега.
– А ты знаешь, на какое расстояние летит пуля рикошетом от воды? – спрашиваю я Болотникова. – Ты знаешь, что на том берегу туристы? А если твоя пуля в кого-то из них угодила?
Болотников бледнеет.
Я оборачиваюсь к остальным охотникам.
– Теперь понимаете, во что вы вляпались? Так, вы трое…
Я киваю тем из охотников, кто не стрелял.
– Приберите здесь все. Чтобы ни одного пыжа, ни одного осколка после вас не осталось. Учтите, я проверю. В землю ничего не закапывать, все кладите в свои рюкзаки и несите на базу. Костер погасите и залейте водой. Поняли?
Охотники кивают.
– Понятно.
– На базе сидите и ждите меня. Там поговорим обстоятельно, по итогам этого разговора и решим, что с вами делать.
По выражению их лиц я вижу, что охотники искренне раскаиваются. И даю им шанс исправить ситуацию.
Официальный протокол – это неприятности с правлением охотобщества. К тому же, Тимофеев с радостью отправит копии протоколов по месту работы дебоширов.
– Ну, чего вы ждете?
Мужики принимаются собирать по поляне пыжи и стекла.
– А мы? – спрашивает Болотников.
– А вы пойдете с нами. Берите ружья и рюкзак с патронами. Проверим результаты вашей стрельбы.
