Потом оборачиваюсь на Болотникова.
– Соображаешь, что к чему, Иван Николаевич? Если бы дырка оказалась от пули, ты бы легко не отделался. Так что это у тебя сегодня счастливый день. Радуйся.
Болотников молча отворачивается.
Я быстро составляю протокол на Глеба. Парень не отпирается – его поймали с поличным, да еще и похмелье мучает.
Когда я убираю бланк в планшетку, он несмело спрашивает:
– Может, договоримся? Это я в первый раз…
– А что ты предлагаешь? – не глядя на него, спрашиваю я.
– Сейчас.
Глеб, морщась, ныряет в палатку. Копается в своих вещах, щелкает крышкой фотоаппарата. Вылезает и протягивает мне кассету с фотопленкой.
– Вот.
Я беру кассету. Вытаскиваю пленку, держу ее на свету и возвращаю кассету Глебу.
– Отдайте протокол, – просит Глеб. – Иначе у меня в институте проблемы будут, и на работе.
Он смотрит исподлобья, ни следа упрямства не осталось в его взгляде.
– Протокол останется у меня, – говорю я. – Пускать его в ход я не стану.
– Что вам нужно? – злится Глеб.
Я пожимаю плечами.
– Мне – ничего. Я просто не хочу тебя больше видеть. И слышать про тебя тоже не хочу. А вот перед ребятами советую извиниться за свое поведение.
Туристы уже складывают палатки. Охотники помогают им. Все, кроме Болотникова. Он демонстративно стоит в стороне.
– Ну, извините меня! – говорит Глеб. – Ребята!
Ему никто не отвечает. Дима и девочки быстро собирают рюкзаки.
– Мы готовы, – говорит Дима.
– Автобус останавливается в деревне, где ты покупал водку, – говорю я Глебу. – Он довезет тебя до станции. Прощай.
– А лодка? – растерянно спрашивает Глеб. – А палатка? Как я один все потащу? Ребята!
*****
– Пропали выходные, – вздыхает Вера, когда мы подходим к повороту на базу. – Мы только завтра вечером должны были в Ленинград возвращаться.
– Ничего, – подбадриваю я. – Будут в вашей жизни еще походы. Идемте, будем картошку с мясом варить. А потом я подвезу вас на автобус.
– Спасибо, Андрей! – улыбается Вера.
Я вижу, что она рада приглашению. А еще замечаю, что Вера часто поглядывает на Павла. Бросает короткие, быстрых взгляды из-под густых ресниц.
А Павел резко остановливается и хлопает себя ладонью по лбу.
– Картошка! Федор Игнатьевич мне не простит.
– Ты сбежал с картошки? – смеюсь я.
– Почему сбежал-то? – обиженно бурчит Павел. – Я собирался к обеду вернуться. А теперь застрял тут с тобой.
– А что за картошка? – с любопытством интересуется Вера.
– Урожай у нас пропадает, – с сожалением говорю я. – Председатель извелся. Вторую неделю дожди не перестают, картошка в земле гниет. Вот, на выходные хорошую погоду обещали, так он всю деревню собрал на уборку.
– Павел, а почему вы сюда пошли? – прямо спрашивает Вера участкового.
– Ну…
Павел мнется и краснеет.
– Дела у меня тут… срочные.
Охотники сдержанно улыбаются. Анюта не выдерживает и тоненько хихикает, отвернувшись в сторону.
Все понимают, что происходит.
А Вера смотрит прямо на Павла.
Черт, Паша, ну решайся уже!
И Павел решается.
– Я вас хотел увидеть, Вера, – говорит он. – Вот и пришел.
Я вижу радостную улыбку Веры.
– И даже рискнули поссориться с грозным председателем, – говорит она. – Павел, вы тоже бесстрашный рыцарь.
– Не переживай, Паша, – смеюсь я. – Я тебя на машине подброшу. Все равно мне на укол надо. Заодно и ребят на станцию отвезу – незачем им на автобусе вместе с этим ехать.
Я киваю назад – туда, где остался Глеб.
– На укол? – спрашивает Вера. – Это из-за руки? А что с вами случилось?
