Она заметила повязку под закатанным рукавом куртки
– Его лиса укусила, – вместо меня объясняет Павел.
Он радуется тому, что можно сменить тему разговора.
– Как это лиса укусила? – удивляется Анюта. – Вы ее руками ловили?
– Ну, да, – киваю я. – Лисица попала в петлю, а я ее освободил. Вот только рукавицы не захватил, она и тяпнула.
– Получилось? Отпустили лису?
– Получилось, – улыбаюсь я. – Вот только теперь картошку убирать трудно.
Провинившиеся охотники переглядываются.
– Андрей Иванович, – нерешительно говорит один. – А можно нам тоже на картошку?
– А вам зачем? – не понимаю я.
– Ну, совхозу поможем. А вы это… протокол у себя оставьте. Мы виноваты, конечно. Но дайте шанс поправить, по совести.
По совести? Ого! Не ожидал.
Я смотрю в лицо охотнику, проверяя – не отведет ли он взгляд в сторону, не хитрит ли, пытаясь взять меня на жалость.
Кажется, не хитрит. Смотрит прямо
– Что скажешь, Паша? – спрашиваю я участкового.
Павел пожимает плечами.
– Хулиганство, конечно. Взрослые люди, а по бутылкам палили. Хорошо, что никто не пострадал.
– Мы на все выходные останемся, – обещают охотники. – Будем работать, не сомневайтесь. И переночевать на поле можем.
– Разберемся, – киваю я. – Так что, Паша? Как на это смотрит милиция?
– Милиция не против, – улыбается Павел.
– Ну, тогда и я тоже. Идемте на базу. Поедим и придумаем, как доставить вас в Черемуховку. Федор Игнатьевич обрадуется.
Я оборачиваюсь к Болотникову.
– А ты что скажешь, Иван Николаевич?
– Я никуда не поеду, – резко отвечает Болотников. – И картошку убирать не стану. Нашли дурака! Подумаешь, пострелял по бутылкам! За это в тюрьму не посадят.
Он хитро и злобно щурится.
– Да и вместе мы там были, Андрей Иванович. Если их прикроете, так и обо мне промолчите. Верно я понимаю? Или врать станете?
Один из его приятелей пытается урезонить Болотникова.
– Иван!
– Что? – обрывает его Болотников. – Ты, Серега, молчи! Или тебе больше всех надо? Сказал, что не поеду на картошку, значит – не поеду. И делайте, что хотите!
– Хорошо, – киваю я. – Отдайте ему ружье.
Я возвращаю Болотникову охотничий билет и разрешение на оружие. Он берет их, торжествующе улыбаясь.
– Что, Андрей Иванович, сердце-то не каменное? Пожалели людей? А вот и я сухим из воды вышел. Хорошая штука – жалость!
Он с усмешкой обращается к приятелям.
– А вы чего стоите, дурачки? Испугались? Думаете, он делу ход даст? Как бы не так!
Павел непонимающе глядит на меня.
– Андрей, это ерунда какая-то выходит. Ты его отпустишь, что ли?
– Нет, Паша, не ерунда, – говорю я.
И возвращаю документы двум другим охотникам.
– Ружья тоже можете забирать.
– Слышали? – смеется Болотников. – Айда на станцию.
У него даже морщины на физиономии разгладились. Как же, ведь он так ловко обманул егеря!
Ну, это он себе так представляет.
Хитрый, но глупый – так говорят в народе.
И глупый поступок немедленно аукается Болотникову.
– Знаешь что, Ваня, – пристально глядя на него, говорит один из охотников. – Вали-ка ты отсюда, пока я тебе по шее не дал.
– Не дашь! – скалится Болотников. – Здесь милиция!
– Милиция и отвернуться может, – замечает Павел. – За всеми не уследишь. Так что, шлепай на автобус, Иван Николаевич.
Болотников начинает понимать, что происходит.
– Серега! – говорит он. – Ты чего? Мы же друзья!
– Таких друзей – в музей! – оглянувшись на девушек, отвечает ему Серега.
Сжав кулаки, он делает шаг к Болотникову.
