Личный змей-искуситель зашелся в шипящем смехе:
- И как ты свою жизнь объяснишь?
- Как говорит Гил – мне пофиг, - фыркнула я, со скрипом отодвигая табуретку. – Он заказ брал, пускай он и объясняет. Чего? Я ж как бы труп! Саас, сообщишь?
- Сделаем, - шепнул змей, на глазах уменьшаясь до размера крохотного пятнистого ужика. Еще миг, он отрастил лапки, стал юркой ящеркой, и живо метнулся в сторону открытого окна.
Я перевела взгляд на эльфа, застывшего укоризненным памятником:
- Чего?
- Воровать – плохо! – наконец, выдал он. А потом усмехнулся, доставая из кармана подштанников обычный костяной гребешок. – Но какое счастье, что мне пофиг.
Отомстил за хищение его любимой фразочки, ага.
Желание получить настоящую эльфийскую прическу, отличающуюся простотой и изяществом одновременно, было сильнее порыва настучать кое-кому по нудной тыкве. Потому, быстро убрав со стола, я перебралась в кресло в гостиной, с предвкушением щурив глаза.
С тех пор как я, успевшая в нашем мире закончить только ПТУ и пройти пару курсов повышения квалификации, обновила стрижку ушастика, достойную восхваления в самых лучших наших барбершопах, он с чего-то счел своим долгом заботиться о моих волосах.
Чем, кстати, безбожно загубил мою профессиональную самооценку. Ему б на Землю, салон красоты открыть – озолотились бы сразу! Ни один специализированный бренд не сравнится результатом с обычными вонючими травками этого пофигиста.
Три моих жиденьких волосинки, убитых аммиачными красками, привыкшие к насквозь химозному составу шапмуней и кондиционеров, попав в мир дегтярного мыла и речной воды, чуть не выпали окончательно. Со временем вроде привыкли и даже перестали напоминать мочалку, но только попав в загребущие эльфийские лапы, словно ожили. И приобрели не только густоту и глубокий каштановый цвет с легкой медовой рыжинкой, но и отрасли на радостях так, что кончик шикарной косы хлестал по моей тощей попе.
Что-что, а откормить меня до пышных форм у Гила так и не получилось. Хотя он честно старался!
Да и с волосами ему приходилось возиться постоянно, каждый раз начиная практически с нуля, по ряду определенных причин.
- Готово.
- Ты лучший! – нащупав прямой пробор, две объемные, ажурные косы по обе стороны черепушки, зафиксированные тонкими шнурками за ушами, переходя в два гладких коротких хвостика, я пискнула от радости и привычно клюнула эльфа в щеку. – На рынок идем?
- Ладно, - эльф, филином сидящий на спинке кресла, довольно усмехнулся. А раньше, помнится, от моих вечных почелуйчиков у него здорово дергался глаз. – Встретимся у лавки с посудой через час. Выбери всё, что нужно. Деньги я принесу.
- Договорились, - я потерла лапки в предвкушении.
В Воровскую гильдию, с которой мы связались не удовольствия ради, а ввиду острой денежной необходимости, Гил пойдет в гордом одиночестве. Саас, изображающий почтового голубя, уже предупредил о выполнении заказа, оплату успеют приготовить. Не успеют… ну, тогда мир их праху, ушастого злить категорично не рекомендуется.
И пожаловаться будет не кому: с этой гильдией, как с нашими депутатами. Все о ней всё знают, но никто ничего не может доказать!
И таки да, честно жить мы пробовали. Несколько раз пробовали. Не получилось!
Отступника на работу к себе не возьмет никто, даже крестьяне не доверят ему свои поля пахать, и в свинопасы не выпустят. К тому же, он отлучен от магии Леса, родовая магия перекрыта тоже. Остатки запертых сил потихоньку мутируют, приспосабливаясь к новым условиям, магия «темнеет», что делает ушастого крайне нестабильным существом. И это не считая, что он проклят!
