Его безумие - страница 12

Я хотела сказать ему об этом так, словно оно меня не трогает больше. Как нечто, что уже прошло. Тогда бы я была хозяйкой ситуации, но вместо этого, я на грани.

Гребаные гормоны.

Я не могу сдерживаться. Голос задрожал и я замолчала, давая себе время перевести дыхание и собраться с силами. Но я упустила главное, его приближение.

Он придвинулся ближе ко мне, так, что мыски его ботинок уперлись в ножки стола, по обоим сторонам от моих ног. Не давая мне возможности отойти, только если я сама не помню его оттолкнуть, но даже тогда, у меня не было бы и шанса.

В одно движение, он, как и тогда, усадил меня на стол, коленом раздвинуть ноги, чтобы оказаться ещё ближе и рукой, жестко зафиксировал мое лицо, заставляя смотреть на него.

Он наклонился ниже и, едва касаясь мочки уха губами, прошептал:

— Я сожалею о каждой минуте, которую ты провела там без меня. Если бы я мог предвидеть…

— Слова, слова, слова. Все что ты можешь, это только угрожать и обещать. А когда ты действительно был мне нужен. — я не должна была, но сорвалась на крик. — Ты ушёл!

7. Ты виновата во всем сама

— Главная причина твоих проблем, Алина, ты сама. – он оттянул пряди моих волос, так, чтобы я запрокинула голову, а сам склонился ближе, обдавая своим дыханием мою кожу. Я рефлекторно выставила ладонь вперёд, чтобы он не давил на живот, оставляя за собой крохи пространства. — Все что требовалось от тебя, ждать меня в номере. А не бегать затравленной псиной за своим хозяином.

— Я любила тебя! – я потянулась к нему лбом, чтобы хоть так причинить ему соизмеримую боль, но он увернулся. — А ты. Ты изменял мне, каждый день. Зачем ты вообще предлагал мне встречаться, когда не готов был к отношениям? Почему не мог оставить все как есть? Ты твердил о своих чувствах, но все это пыль. Пустой звук для человека, не способного удержать себя в руках. Ты был с другими женщинами, касался их, а потом шёл ко мне. Ты переносчик заразы. И я говорю не о болезнях, ты и есть та самая зараза, которая въедается в душу порядочным девушкам, а после отравляет их своим равнодушием и подлостью! Ты сломал меня, и сотни девушек до меня, которые верили, что тебя можно исправить. Это невозможно. Ты чудовище.

Он не слушал. Не посчитал мои слова важными, а вместо этого, медленно провел языком вдоль тонкой, выгнутой в отчаянном крике, шее. Его шершавый язык пустил импульсы по телу. Разряд тока, от которого я вздрагивала и замирала в надежде, что не дыша, боль утихнет.

Его рука пустилась вниз, по моему телу. Я знала её маршрут, и все равно напряглась. Мне хотелось быть храброй. Ударить наглеца по рукам и залепить звучную пощечину, но все что я могла, это мычать и уворачиваться от грубых прикосновений.

Ещё чуть-чуть и он заметит как я изменилась за это время. Боже, я не могу ему этого позволить. Он не должен знать о ребенке иначе… он отберёт его. Увезет так далеко, что я ни в одном суде не смогу добиться права видеться с ним.

Я не смогу без него, за это время, чувствуя малыша внутри себя, успела к нему привязаться и свыкнуться с мыслью, что в целом мире, помимо отца, у меня будет еще один родной человек. Я бы дала ему столько любви, сколько никогда в жизни не видела от своей мамы.

Мне стало трудно дышать. Я отвернула лицо от ненавистных глаз, и попыталась вырваться из железной хватки, и ему это не понравилось.

— Ты изменилась. Стала ещё меньше, твоя кожа утратила прежнее сияние. А эти синяки, выпуклые скулы, ты похожа на жертву анорексии. Даже твои волосы, превратились в паклю. В тебе не осталось ничего от прежней тебя. Лишь тень. Серая, невзрачная тень. – эти слова он проговаривал полушепотом, четко отмечая каждую черточку, следом проведя по названному кончиками пальцев, и вскоре, его дыхание сбилось, заставляя меня замереть в недоумении. — Мне нравится, как ты сейчас выглядишь. Наконец, я могу быть спокоен, что ни один мужчина не посмотрит на тебя с вожделением и мне не придется ломать им ебальники. Ты была ещё той занозой в заднице, я с ума сходил от ревности и для всех было бы легче, если ты стала бы моей. Но кто же мог подумать, что ты месяцами будешь держать меня на голодном пайке? Неужели ты решила, что я буду терпеливо дрочить на твой светлый лик и довольствоваться поцелуями своего ангела?