***
Как дошла до комнаты на втором этаже, не знаю. Вперёд гнало всё то же стремление выжить. Порой я задавалась вопросом: не проще ли сдаться? Но я боялась смерти больше, чем чего-либо другого. Завтра наступит со мной или без меня.
– Всё проходит. – Я подставила руки под тёплую воду. Посмотрела на кольцо и потёрла пальцы. – Это тоже пройдёт.
Капли воды блестели на бриллиантах. За это кольцо можно было купить жизнь, даже не одну. Я знала, как дёшево ценятся некоторые. Достаточно небольшого изъяна, чтобы из дорогого товара девушка превратилась в барахло.
До конца не высохшее платье всё ещё липло к телу. Сняв его, я с облегчением встала под душ. Тёплая вода в первые секунды казалась обжигающей. Я тёрла грудь, живот и стискивала зубы, но это не помогало. Злое рычание сменилось поскуливанием. Плечи мелко затряслись. Уткнувшись в стенку лбом, я ударила её ладонью и осела на пол. Сжала бусы. Дёрнула раз, но крепкая нить не поддалась.
– Оставь меня в покое! – прохрипела я, пытаясь разорвать их. – Оставь!
Камни посыпались в воду. Но легче не стало. Наоборот. Глядя на них, я зарыдала –беззвучно и горько. Прижала ладонь к ключицам, не почувствовала бусы и собрала руку в кулак. Вода смывала бирюзу под разбитые колени, несколько оставшихся на нити камней лежали прямо напротив меня. Дотянувшись, я взяла их и прижала к груди.
– Ну почему? – слова никуда. – Почему всё так? Если бы я хоть что-то помнила…
Прошлое
– Вот ты где, – Амин вышел на веранду.
Я встала из-за столика, за которым сидела, старательно пытаясь вышить небольшую картину. Сестра уже несколько раз показывала мне, как правильно вышивать и крестиком, и гладью, только всё равно мне казалось, что у неё выходит лучше.
– У тебя хорошо получается, – он повернул к себе вышивку.
– Не так уж и хорошо, – ответила я, в тайне надеясь, что он начнёт переубеждать меня.
Амин подвинул работу ещё ближе. Брови его немного сдвинулись.
– Со временем научишься.
Как подзатыльник дал. Лучше бы ему было промолчать. Да и мне тоже. Знала же, что он не из тех, кто говорит то, что другой хочет услышать. Расстроенная, я убрала картинку подальше. До сестры мне было далеко, что уж.
– Вы с папой уже закончили?
– Да.
Амин присел на край стола и, не спрашивая разрешения, снова подвинул к себе вышивку. Должна была получиться стоящая в узкой вазе белая лилия. Осталось совсем немного, но после слов Амина продолжать не хотелось.
– Подаришь мне, когда закончишь?
– Тебе же не нравится.
– Разве я такое говорил? – он посмотрел на меня очень внимательно. – Это ты сказала, что вышло не очень хорошо. Я вижу прекрасную работу. Но, если ты понимаешь, что это не максимум того, что ты можешь, значит, со временем научишься делать лучше.
Я вспыхнула. Только подумала, что перестала краснеть в его присутствии, и вот опять. Но как было не покраснеть, если в его присутствии я терялась? Я не должна была думать ни о чём таком. О муже моей сестры… Не должна! Но я всё равно думала. Две расстёгнутые пуговицы рубашки вызывали запретные мысли, а запах дорогого одеколона кружил голову.
– Подарю, – ответила я неловко. – Я завтра уже закончу.
– Завтра ты будешь принимать подарки, а не дарить их. Так что это подождёт.
Он вытащил из кармана бархатный мешочек. Крепко взял меня за руку и потянул к себе. Меня обожгло. Язык распух, ноги стали непослушными. На ладонь мне упала нить бирюзы.
